Диалог с архитектором Андреем (г. Киев)

( на работе по-русски)

- Ты, говорят, собираешься в Харьков?

- Да, собираюсь.

- Почему в Харьков? От ностальгии лечиться?

Пожимаю плечами и отвечаю мысленно: "Потому что это единственное место на свете, где меня любят и ждут".

- Дела у меня в Харькове, - продолжаю  я вслух, - долги, можно сказать: могилы, родственники…, подружки там остались.

- Ты с Ильей?

- Нет, одна.

- ?

- Он отрезал и забыл.

- Ну поезжай, правильно. Я вот один раз в Киев слетал - так сразу как рукой сняло... Ты, кстати, как летишь?

- Через Киев.

- Когда будете снижаться, обрати внимание, какая красивая Украина - зеленая, леса такие густые, реки большие… А главное - никаких арабов, никакого Арафата! Ну почему, спрашивается, не жить! Чего, спрашивается, не хватает!…

 

Я не сказала своему коллеге еще об одной причине поездки: моя близкая подружка   перенесла недавно в Харькове тяжелую операцию, по поводу очень серьезной болезни…

***

 

Собиралась я в считанные вечера перед отъездом, поспешно и бестолково - хватая из шкафа, что попадя. Все целилась на  зимнюю курточку, утепленную искусственным мехом.

 - Да ты с ума сошла, Наташа! - говорила мама, - там же, все-таки, еще лето!

А кто его знает, какое там теперь лето!

Подарки  выбирали в соответствии с представлениями трехгодичной давности, потому  пришлось взять огромный чемодан, который некогда прислала мне из Америки Nataly Винарская. За это время он вместе с нами и нашими друзьями неоднократно пересекал моря и океаны, а также линии таможенного контроля. Поободрался, естественно,  и колесики отвалились. Но папа Славика Найденова, еще в Харькове, вернул его в строй - подшил, подклеил, приторочил новые колеса: крепкие, советские…

Мой самолет  отправлялся в двенадцать с копейками. Илюша привез меня с большим запасом. В Тель Авиве было ясное небо и температура -  двадцать девять градусов в тени.