ПРОЛОГ

           Итак, с самого начала. После таможенного контроля и проверки документов я принялась рассматривать публику в накопителе, моих будущих соседей по самолету. В основном, это были русские евреи, которые, подобно мне, отправлялись в гости к родне, или возвращались к себе домой в Израиль. Исключение представлял только некий алкаш с удочками, по виду настоящий бомж, да пара-тройка раввинов в черных шляпах. Среди тех, кто возвращался домой, я слышала такие разговоры: вот, дескать, умирали от ностальгии, а как пожили здесь, так не чаем, как скорее ноги унести - больно страшная жизнь тут настала.

 

           В самолете я даже не успела вздремнуть. Полет длился всего два часа сорок минут, и пока мы заполнили  бланки, поглядели в окно на Турцию, прожевали обед, - самолет пошел на посадку, и под его крылом показалась земля Израиля. При виде ее еврейская половина моего существа просто ополоумела от восторга, так что пришлось немного повозиться, чтобы ее успокоить. Оказалось, что со многими пассажирами творилось нечто подобное, потому что, как только шасси опустилось на посадочную полосу аэропорта Бен Гуриона, в салоне раздался смех, визг и аплодисменты. Мы увидели молодые финиковые пальмы на толстых ножках, увидели, как мимо них к нам спешат чистенькие хорошенькие автобусики, мчится трап, а в здание аэровокзала уже катят наш багаж... И вот первый глоток воздуха - свежесть и сладость. Процесс дыхания в Израиле был для меня постоянным наслаждением. Все дальнейшее воспринималось на контрасте с только что оставленным  Борисполем, с холодным, напряженным, неприветливым Киевом (не в обиду ему будь сказано, время у нас сейчас такое). Еще одним наслаждением для меня было вкушение местной пищи. Когда в первый вечер я расположилась за столом на кухне, Аня открыла холодильник, и стала доставать оттуда какие-то баночки и корытца с неизвестными мне мазилками и прочими загадочными угощениями. Я раcтерялась, потому что не знала, что выбрать, а отведав, наконец, этих кошерных яств, легких, чистых и красивых, я поняла, что все предыдущее сорок пять лет своей жизни просто набивала себе брюхо. Не могу умолчать  и о езде в автомобиле по гладким, как масло, дорогам Израиля. Я к этому делу совсем  непривычная, и потому, мчась на переднем сидении новенького Даяцу, с долькой апельсина за щекой, мимо пальм и цветущих кустов к сверкающему на солнце Средиземному морю, думала примерно следующее: "Неужели это я? Та самая Н.Ильевская, что две недели назад с рюкзаком за спиной, паспортами в кармане и обменной стеклотарой в авоське, мерзла в очередях за сахаром, водкой и табаком? Та, что тряслась ночью в общем вагоне поезда Коммунарск-Харьков, четвертой на нижней полке?..."

 

           На этом я хочу остановиться, чтобы покончить с восторгами, неприличными для моего возраста и утомительными для читателя. И приступая к рассказу об этой благословенной Богом и любимой своим народом земле, попытаюсь вынести их за скобки. Я вынесу за скобки старинный порт Яффо и огни Тель-Авива над заливом, лавчонки художников, средневековые каменные улочки, рыбаков с их лодками, смешных мальчишек с закрученными за уши пейсами, одетых во все черное бледных каббалистов... Я вынесу за скобки красоту и мужество юных автоматчиков, очарование стройных полногрудых студенток, крошечные кофейни под сквозными арками невысоких светлых зданий, ароматы крепкого кофе, питы1 и фалафелей2, буйное цветение неизвестных мне растений, пьянящую сладость плодов, праздничную пестроту и галдеж больших базаров, прогулки босиком по теплым камушкам Иерусалима, святые места Израиля и еще  многое, многое другое... А если у меня плохо получится, то пусть читатель сделает это сам, а я перехожу к сухим фактам.