В конце апреля мы ездили на озеро
Киннерет, на третий израильский слет КСП. Собственно,
я пытаюсь рассказать об этой поездке уже не в первый раз. Но что-то у меня
не клеится. Проблема в том, что вырвать это наше "русское" сборище из общего
контекста израильской жизни затруднительно, а вдаваться в
ее детали никакой возможности нету.
Вы наверное, помните по
“Харьковским хроникам”, что Илья называл нашу "прошлую" жизнь:
“Театром одного абсурда”. На что Славик Найденов ответил ему
однажды:”А здесь (в Америке) театр другого абсурда!” Было бы
логично продолжить: “А в Израиле театр третьего абсурда”,
не так ли, читатель? Но нет - тут не абсурд, тут нечто другое... Сюррерализм,
реальность сна, смещение реальностей; сосуществование невозможного,
очевидность неочевидного; контрасты, которые ни умом ни сердцем не осилить:
“Вавилонская Башня наооборот”- на крошечном кусочке географии,
вмещающем удивительное разнообразие климатических зон и ландшафтов, клубится
множество человеческих пород, языков, культур... И что нас объединяет? Прошлое?
- По человеческим меркам, такое далекое, что и вобразить себе невозможно...
Будущее? - Так про него даже помыслить страшно...
Мы живем в стране, которая
возникла и существует вопреки исторической логике, прецедентам, здравому
смыслу, - однако в соответствии с пророчествами древних книг своего “переходящего”
народа... Эта страна - нервный узел, болевая точка, острие, на котором сошлись
все противоречия нынешнего мира... Ах, что будет с нами! Что всех нас ждет!
.. Но, говорят: если живешь в Израиле - нужно быть оптимистом
В этой стране много
птиц, детей и цветов. И много света. А рыжая, золотая от солнца земля -
такая чистая, словно в первый день Творения.
« - Ах, сударыня!
Вы выглядите столь юной!... Столь юной! Будто бы это не вы вскормили под
этим небом череду древних цивилизаций
- Только, пожалуйста
без комплиментов! “Древний”..., “юный”..., “цивилизация”...
Что ты можешь в этом смыслить, отбрызг человеческий!…
- Извините,
пожалуйста! Вы правы, разумеется, правы ...»
И все же... Знаете, ребята,
на своем веку я не так уж мало поездила и не так уж мало повидала. Так что
теперь с полной ответственностью могу заявить: “Божий Мир везде прекрасен.!”
Но ни в каких краях не доводилось мне видеть красоты настолько трогательной
и юной; не доводилось видеть такой беззащитной хрупкости, такой доверчивой
открытости перед небесами...
В зеленой Галилее, в месяце
апреле над полями, что в низинах и по склонам гор, парят журавлики;и
не видно предела сиянию, прозрачности и простору; а еще выше, над всем этим
нежным, не ограниченным никаким горизонтом великолепием царит далекий,
полупрозрачный Хермон, - как будто сделанный из слегка уплотненной
материи небес, - а голубоватый, тающий на его вершине ледник и вовсе от облака
не отличишь....
Мы проехали через Тверию
(Тиверию, Тиберию), мимо дорожных указателей: “Мигдал”, “Геннисарет”;
пересекли речку Ярден (Иордан), оставив в стороне селение Кфар Нахум (Капернаум),
Гору Блаженства с Храмом Нагорной Проповеди... Придорожные щиты указывали
на Киртьят Шмону, Метулу... Это уже Север. Ливанска граница. Война. Совсем
близко.
Кэмпинг “Дуга”,
где на обширных полянах расположились “русские” со своим КСП,
находится в считанных километрах от селения Кфар Нахум. Не успели мы припарковаться
и вытащить свои вещички, как произошел первый сдвиг реальности. Т.е., мы
натуральным образом материализовались в своем собственном прошлом: среди
парада польских палаток на зеленом берегу, среди песен и костров, в атмосфере
весенней вылазки, байдарочного похода... Было ли в нашей "прошлой" жизни
что-нибудь более веселое, привольное, дружное и хорошее! Вокруг нас
звучал один только русский язык со всеми мыслимыми на Руси акцентами; звучали
родные песни, виднелись такие родные и знакомые рожи!...
Свой праздник! Наконец-то
свой!... Праздник, на котором ты участник, а не зритель. Праздник,
на котором тебе понятно все и ты понятен всем.... Потому что и прошлое наше
общее и настоящее! И иллюзии наши общие и кошмары. И надежды наши общие...
« -
Гельфанд! Гельфанд! Вы не видели Гельфанда?
- Которого
? Гельфандов здесь много!
- Нашего, из
Гуш Дана!
- Так вот он
я, ребята!»
« - Шапиро! Ого-го!
Привет, Шапиро! Вы когда приехали?
- Да только
что!
- Давайте к
нам! Мы вам место забили!»
«- Борька!
Мишка! Где ваши палатки? Давайте к нам!»
«- Юлька!
- Машка!!!
- Ты не представляешь,
как я рада, что ты здесь!»
« -
Марик! Женя! Саша! Коля!...»
Знаете, ребята,
мне все время чудилось, будто я вижу своих ныне далеких друзей - то будто
бы Боря Винарский возится с дровами у огня, то Миша Шумяцкий поднимается
от озера, то девушка со смуглыми плечами, плывущая уверенным брассом - наверное,
Галя Фукс. Значит, тут и Дима и вся их дружная компания... Или это гены
при столь длительной возгонке дают такие устойчивые комбинации? Или это
сон. “Или одно из двух”. А может,“из трех?” Не исключено,
что у автора поехала-таки крыша.
Вообще-то, в мои намерения
не входило писать пространный отчет. Я собиралась просто сделать подписи
к фотографиям, которых нащелкала полторы пленки. - Где же фотографии? - Резонный
вопрос. Нету! Я так усердно выбирала кадры, просила, чтобы мне позировали,
ловила всяческие забавные и трогательные сценки. Предвкушая удовольствие
от результата, отдавала пленки в проявку, но... Оказалось, что на пленках
дупель-пусто: мой аппарат был испорчен. Вот тогда я и принялась изображать
по памяти эпизоды из “непроявленного”, без претензий
на портретное сходство. Однако за достоверность реплик, типажей и ситуаций
могу поручиться полностью.
Программа меропряития была
традиционной. Большой общий ночной концерт, после которого каждый клуб приглашал
слушателей на свою площадку. А клубы КСП, оказывается, существует здесь
чуть ли не в каждой значительной точке географии - в Иерусалиме, Хайфе,
Ашдоде и т.д. Есть клуб и в “Гуш Дан”. Это Тель Авив и окрестности.
Большой концерт был одновременно еще чем-то вроде капустника или КВНа. Людей
наехало, наверное, несколько сотен.(Как выяснилось позже - четыре тысячи.)
Места хватило всем. К началу концерта народ успел установить палатки,
развести огонь, поджарить заготовленные шашлыки и со вкусом отужинать. Некотоые
привезли с собой разборные байдарки и разложились на берегу со всем своим
туристическим хозяйством. Озеро было совсем тихое и чистое. Вода прозрачная,
еще прохладная, необыкновенно вкусная - с тающих ледников Хермона. И только
пленочка верхнего слоя разогрета жарким апрельским солнцем. Сей контраст ощущает
всякий плывущий. Для завершения пейзажа добавлю рыболовов с удочками, мокрых
веселых собак, бадминтонщиков; детей, которые бегают из палатки в палатку,
строят на берегу песчаные замки; гитаристов у разведенных там и сям
костров; надувные резиновые лодочки; “Салюты” в каботажном плаванье...
и т.д. и т.п. Картина сия читателю прекрасно знакома. И песни знакомы.
« - Растопи ты
мне баньку по-белому!...»
«
- С одесского кичмана бежали два уркана,
бежали ва
товарища домой!..»
- Ой, Илюша.
эту песню мой отец раньше пел!
«
- В флибустьерском дальнем синем море...»
«-
По бушующим волнам
мы кочуем
здесь и там...»
«-
на это место уж нету карты...»
«-...послевоенный
над веревкой волейбол...»
«
..и на своей трубе, как чайник раскаленной...»
И так далее,
и так далее.. У каждого костерка свое. Собственно говоря, большинство песен
прямо или косвенно - из шестидесятых годов. Помните книжку Вайля и Гениса?
Песни эти - часть культуры, для которой еще были актуальными и
вера в идеал, и своеобразное рыцарство; романтизм, открытость высоким понятиям...
Теперь, когда есть с чем сравнивать, так это очень даже заметно...
Нашим ровесникам эта эпоха
известна не только по книгам. Мы уже вышли из детского возраста, когда поэты
и барды собирали в больших городах Советского Союза многотысячные залы.
И мы не забыли дух той эпохи - ее надежды, наивное ее воодушевление...
Но поколение настоящих “шестидесятников” - все же, не наше. Это
предыдущее поколение.
На слете КСП,
как на любом народном празднике, присутствовали все поколения - от седовласых
“шестидесятников” до их правнуков-сосунков.
По архивной своей привычке
я мысленно занялась классификацией “каэспэшного” народа. И вот,
что у меня получилось:
Первая группа. “Шестидесятники”.
Самая малочисленная. Но достаточно активная. Израильские пенсионеры. Приехали
со своими детьми.
Вторая группа. “Дети шестидесятников” Примерно,
наши ровесники, но большинство моложе. Устроители праздника. Хранители
традиций. Русская еврейская интеллигенция. Сия энергичная, мозговитая,
жизнелюбиая порода читателю, несомнено, знакома. В "прошлой жизни" - альпинисты,
горнолыжники. бвйдарочники... Нынешне время - есть время их ответственности.
И тяжесть принятия решений, тяжесть отрыва и вживания в новую жизнь - это
все тоже было на них. К настоящему моменту более или менее адаптировались.
Это видно и по их поведению, и по характеру их шутко, и по их песням. Подробности
ниже. Отцы и матери семейств. Работники и кормильцы. На них и старые и малые.
По совместительству поэты и музыканты... -. А как же их знаменитый юмор?
- Не полинял ни перышком! Может, даже какие новые блестящие перышки добавились.
Третья группа. “Внуки шестидесятников”
Эту условную группу удобнее, в свою очередь, разделить на три отдельные
подгруппы:
а) Старшие внуки
С виду - натуральные
папуасы. Полуприкрытые какими-то невообразимыми лохмотьями. Нечесанные кудри,
татуировки на теле, дырки в ушах, в носах и я еще не знаю где. У кого-то
вместо серьги торчит из уха подобие канцелярской скрепки; обвешаны ожерельями,
всевозможными «фенечками»; балдеют от первобытных ритмов, которые
сами же выбивают из своих "тамтамов". Подвывают хриплыми голосами. Пляшут,
дрыгаясь враскорячку на полусогнутых, недвусмысленно иммитируя в танце половую
биологическую механику, которую у Homo Sapiens, вообще-то, принято скрывать
от посторонних глаз. Возможно, в пещерные времена так выглядело поклонение
какой-нибудь неандертальской Астарте.
И это еврейские дети из
приличных интеллигентных семей? Ну и ну! - “Боже, какие нравы!”-
Куда только родители смотрят! - “Ну прямо рвется из груди: “Азохен
взй!!!”
Маша говорит: “Не
ругай моих папуасов! Они хорошие!”
- Я ведь и не говорю, что
они плохие. Я говорю, что они папуасы.
Впрочем, ежели отловить
отдельную особь, бродящую в стороне от стаи, и заглянуть ей в лицо, то можно
обнаружить весьма смышленые, ясные глазки, а при разговоре - вполне осмысленную,
грамотную человеческую речь с плохо скрытыми признаками начитанности.
Язык общения - русский.
б) Средние внуки.
Еще не доросли
до поклонения Астарте. Тутсуются, хохочут. Играют в мяч. Болтаются в воде.
Визжат.
Язык общения - смешанный.
- Эй, Саша,
ты не замерз в воде?
- Я не замерз.
Я ведь рыба!
- Ты рыба?
А может, ты "риба"?
- Ха-ха-ха!
Я риба! Конечно! Риба вэдваш!
Общий смех.("риба" -
на иврите варенье. "риба вэдваш" - варенье и мед.)
в) Младшие внуки “шестидесятников”. Самозабвенно
роют песок у кромки воды. Заметная часть из них - явные метисы: кругловые,
курносенькие, с прямыми светлыми волосами. Будто с картины какого-нибудь
русского передвижника. “Московский дворик” Поленова. Семитические
черты у нашего нечистокровного брата проявляются обычно несколько позднее.
Дети усердно роют песок и с птичьей
легкостью щебечут на иврите - самом натуральном, с хрипотцой, с гортанными
восточными переливами.
И вот на этом месте снова
происходит сдвиг реальности. До сего момента все выглядело естестнным и
привычным - поляна, костры, палатки; песни, гитары..; байдарки на озере,
шашлыки, бадминтон и т.п. Даже “папуасы” как-то вписывались.-
Что я , “папуасов”, что ли в "прошлой жизни" не видала! Видала.
Просто думала, что они, бедняжки, занехаянные дети уголовников.... Но голопузые
левантийцы из “Московского дворика”! ... Это знаете, ребята,
будто из фильма “Солярис”. Помните? - когда Крис пытается
расстегнуть молнию на платье первой Хари и обнаруживает, что молнии нет.
О ищет другую застежку - а никакой застежки нет. При этом платье-то
в облипку. Т.е., каждая деталь достоверна и привычна, но вот только один
штришок - и вся реальность летит вверх тормашками.
- Нет, нет,
Наталья Борисовна! Не поход это, не первая весенняя вылазка!... Не в прошлом
своем вы находитесь, и не во сне, и не “крыша поехала”...
А находитесь вы натурально, сударыня, в собственном своем настоящем!...
Вот вгляните: столб, на столбе табличка с надписью на трех языках -
опасно, дескать, купаться в озере Киннерет. Ну, на первых двух - английском
и иврите - вы с горем пополам прочитаете; а на третьем слабо - надпись-то
арабская!
- Арабскакя...! Ой! А
что за автоматчики движутся к нам вдоль берега?
-Только не пугайтесь,
мадам! Прислушайтесь - они говорят по-русски. Это наша охрана.... Не
забывайте про время и про место!
Да-да, конечно! Время -
апрель девяносто шестого; место - склоны Голанских высот, берег Тивериадскго
озера. И с первой же тенью весенних сумерек на противополжной стороне легкой
игрою голубоватых своих огней проявится Тиберия –Тиверия - Тверия...
А выше и дальше в пространстве густеющего вечера - мерцающим облачком -
старинный Цфат - город каббалистов. И ревут самолеты над головою - до Ливанской
границы, как говорится, рукой подать. И до Кфар Нахума отсюда - считанные
километры. Вот в какое время и в каком месте собрались “русские”
на свой праздник.... А в иные времена - вы только представьте! - звучали
в этих местах иные языки, иные песни, иные речи... На склонах этих
гор собирались далекие предшественники наши, тоже “ивриим” - “переходящие”;
собирались, чтобы внимать голосу молодого Учителя... Но.... “Что
ты можешь в этом смыслить, отбрызг человеческий!”
 |
- Послушайте! Он говорит, что был в
Петербурге!
- Да, был!
- И где же
ты там был?
- На площади
Восстания!
- И что ты
там делал на площади Восстания?
- Как это
- что? Водку пил!!! |
Я ничего толком не рассказала
о песнях. Но мне, собственно, и нечего рассказывать. Потому что спать я
завалилась рано, в самой середине концерта. Помню только, что возле нашей
палатки какие-то люди развели большой костер, и я сквозь сон соображала:
“Как же я вылезу, если загорится палатка?”. Наутро Маша сообщила,
что ночью вокруг этого костра сигали “папуасы”, орали и били
в свои "тамтамы". Это у них называется дискотека. Но я ничего не слышала.
А сейчас кое-что
из того, что я, все-таки, услышала и запомнила.
«-
Мы, наверное, не успеем выступить. Времени не хватит.
- Ну что
же делать! Когда столько талантливых, столько пишущих людей!»
«-
Знаете, мне тесно в Израиле. Я ведь всю жизнь прожил в Сибири. У нас ведь,
знаете как: взлетаешь на самолете, а “под крылом самолета”,
действительно, “поет зеленое море тайги”. Действительно, зеленое
море. Наши ребята, помню, из Европы вернулись и говорят - скучно там, все
расчерчено, все разделено... Да и я тоже как-то поехал на Украину и тоже
поглядел... Все расчерчено....Ох!»
«-
Ребята! Ни у кого водки не осталось, а?»
«-Илюша,
Наташа! Вы еще не завтракали? Отлично! Быстро идите к нам. Помогите доесть
- видите, сколько я наготовила? Не пропадать же добру!»
Из песни:
«-
Он пел, озирая родные края: “Израиль, Израиль, надежда моя!”...»
«-
Ты знаешь, когда я была на первом курсе, у нас в мединституте устроили КВН
с пятикурсниками. У них в команде тогда Розенбаум играл. Представляешь, как
было здорово!
- Представляю.
Это сейчас его не в ту сторону занесло. В казаки подался.
- Да. “Еврейское
казачество.”»
“Папуасы”
окружили здоровенного рыжего парня в солдатских брюках. Тот показывает им
фотографии.
- Послушай,
а вы далеко от них стоите? Они достают вас своими камнями?»
Разговор на
иврите:
«-
Послушай, куда ты меня привез? Что тут происходит?
- Понятия
не имею! Я привез тебя на Киннерет. Обещал привезти на Киннерет и привез.
Откуда я мог знать, что тут такое творится!
- Поехали
отсюда!»
Хотела привести
еще кое-что из непереводимого.
Например, пословица:
“Взялся за гуш - не говори, что не Дан!”
Или такой пункт
из избирательной программы “партии сумасшедших”: “Привязать
процент машканты (ипотечной ссуды) к IQ!”
«-
Друзья! Представляю вам Имярек, члена нашего ашдодского КСП. Агент питерскгого
КСП. Заброшен в Израиль для борьбы с музыкой “мизрахи”! (восточной
музыкой)»
«- Мы тут на Востоке
строим Европу, а получается все через гланды!»
В н
ачале концерта один мужик пел Высоцкого - “Козел отпущения”
в собственном переводе на иврит. Слушатели, в основном, не такие зеленые,
как автор этих строк, покатывались со смеху. Я же понимала только отдельные
слова.
Потом этот же мужик рассказывал
о трудностях перевода с русского на иврит и трудностях взаимопонимания:
- Вот как перевести на иврит:”
Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!”? - “Ялла, Пушкин, ялла, бен
зона!” Правильно?
- Правильно!
- А теперь
представьте, что я говорю эти слова коренному израильтянину. И как он на
это отреагирует!
“ Да
ты что, с ума сошел! - воскликнет израильтянин. - Как тебе не стыдно
такие слова произносить! Тут же кругом дети! Иди-ка ты лучше отсюда кэбэнэмать!”»
Остальное -
на картинках. Добавлю, что были среди новых, сложенных уже в Израиле, песен
подлинные, сильные... И всякие. Но, повторяю, я слушала мало.
Больше бродила,
наблюдала. общалась с новыми и старыми знакомыми, мотала на ус, чтобы потом
размотать и вам рассказать.
На другой день я позвонила
своей челябинской приятельнице, которая пригласила нас на праздник, чтобы
поблагодарить и поделиться впечатлениями.
- Ну как твои ребятишки,
довольны?
- Еще бы! Володька
(8 лет) в восторге, а Сашка (15) сказал мне вечером: “Мама! По-моему,
там собрались лучшие люди Израиля!”
На этом закругляюсь
Ваша Н.Вин.
P.S.
13 мая мы с Машей и Ильей
ездили в Иерусалим на открытие художественной выставки студентов-олим. На
этой выставке были три машиных работы. И там, так сказать, на вернисаже,
среди прочего, в основном молодого, народу я увидела группу симпатичных ребят
- чисто одетых, тщательно причесанных; они негромко делились впечатлениями,
разглядывая экспонаты. Поравнявшись с нами, они приветсвовали Машу, а один
вежливо раскланялся со мной.
- Маша, откуда я знаю этих мальчиков?
- Как откуда! Это ж “папуасы”!
The End
