Сюжет
II
Лес
на Павловом Поле. март 92 г.
|
Облики
жизни
(увиденное,
услышанное, подслушанное...)
|
-
Девочки, зачем анекдоты! Я
лучше случай из жизни расскажу. Звонит мне вчера Людка и спрашивает: "Ты
Сашку давно видела?" -" Давно."
- "А когда?"
- "Не помню точно. Помню, что тогда порция мороженого еще стоила четыреста
купонов, а сейчас - шестьсот."
"- Значит,
полтора месяца назад".
***
-
Ой, девочки, что я вам скажу!
Никогда не судите по наружности.
- Это верно, со мной
такой случай был! Но только не в этом году, а в позапрошлом. Мне мама сапоги
купила. За семьсот рублей. Тогда это были страшные деньги! А сапоги мне
не подошли. Ну что делать! Пошла я на толкучку, в первый раз в жизни. Стою,
нервничаю: вдруг милиция заберет? Это ж было в позапрошлом году... Ну вот,
подходят люди, интересуются, в руках крутят, а покупать не покупают - дорого...
Вижу, идет какая-то тетка. Ужас, что за тетка: сама грязная, волосы спутаные,
пальтишко драное, под глазом фонарь, а на ногах, знаете, сапоги-чулки,
ножом порезанные и дырявый портфель в руках. Кошмар! И направляется прямо
к моим сапожкам; руками мнет, внутрь заглядывает, мерить собирается. Мне
аж плохо стало: "Не надо, - говорю, - это не ваш размер, они на вас маленькие."
Тетка отошла. Через какое-то время вдруг я вижу, что из соседего ряда кто-то
рукой меня к себе манит. Присмотрелась: вижу - та самая тетка. Подошла
я к ней, а она и говорит: "Мне твои сапоги понравилсь, я их покупаю." Открывает
она портфельчик, а там - деньги пачками лежат! Отсчитала мне семьсот рублей
и говорит с ухмылочкой: " Ты мне свои сапоги в руки давать брезговала,...
эх ты! Вот, что я тебе скажу - никогда не суди по наружности, и денег чужих
не считай!"...
***
***
-
Ирка, как твоя диссертация?
- Что вы,
девочки, какая диссертация! Мне деньги надо зарабатывать. На двоих.
- А Сережа?
Что твой Сережа?
- Ой, девочки,
он приносит копейки.
- Он хоть
пошел работать?
- Да, устроился
ночным сторожем. Сутки дежурит, трое дома сидит.
- Хозяйством
небось занимается?
- Нет, что
вы! Он над изобретением своим работает.
- Какое
изобретение?
- Ну как
вам объяснить? Что-то вроде вечного двигателя...
- А ты берешь
халтуры, пашешь с утра до ночи, чтобы его, бугая, прокормить?
- Приходится...
- Бедная
ты, Ирка, несчастная..
- Не везет
тебе в жизни.
- Ну почему
же не везет? Знаете, девочки, я ведь и сама себя раньше жалела, чуть ли
не до слез. Пока не вспомнила, о каком муже в девичестве мечтала. Ну, во-первых,
чтобы был высокий - Сережа высокий. Чтоб был симпатичный - Сережа симпатичный.
Чтоб не пил.
- Не пьет. Чтоб не курил. - Не курит.
Чтоб не изменял. - Не изменяет. Чтобы был увлечен своей идеей. - Увлечен
идеей. И чтоб я ему помогала.- Помогаю. Сижу, черчу ему по ночам, на машинке
печатаю... А насчет зарплапты я никаких пожеланий не высказывала.Ну правда!
Были пожелания насчет зарплаты? Не было. Значит, и жаловаться не на что!...
***
***
...
Вагон
метро. Ужасная давка. Не всем стоящим
есть, за что уцепиться. Девушка, плотно зажатая между озабоченными пассажирами,
держит в руках охапку сирени и тюльпанов. Неожиданно вагон, вместе с людьми
и цветами, качнуло, и от сирени волнами пошло густое майское благоухание.
Все пассажиры вдруг замерли, их лица стали счастливыми, как у маленьких
детей...
***
Внесенная человеческим потоком в троллейбус,
я забилась в уголок на задней площадке, попыталась оглядеться
и обнаружила, что в мое плечо уперся спиной хмельной мужик, лет тридцати
на вид. Навалившись на поручень задней площадки, он повернулся лицом в
сторону другого молодого мужика, который держался прямо и выглядел совершенно
трезвым. Парни продолжали разговор, начатый , видимо, еще на улице:
- Ну, Саша,
- произнес трезвый, - давай-ка еще раз.
- Ну, значит,
задержались в Белгороде... А почему?
- Cкажешь
- репетиция... туда-сюда, понял?
- А если
она спросит, почему не позвонил?
- Скажешь,
не было русских денег. По-моему, нормально.
- А потом?
- Потом
скажешь... что машина обломалась.
- А почему
не позвонил?
- Откуда?
Прямо с трассы?... Саша, осторожно, сзади женщина!
Саша скосил на меня
мутный глаз.
- Я вижу, все нормально...
А если она спросит, почему не поехал домой?
- Cкажи,
что Генка пристал, чтоб к нему на день рождения идти. Нормально? По-моему,
нормально. Саша, только ты не спи, Сашенька!
- Не буду.
А почему никто больше не пошел, только я?
- Скажешь
- неудобно. Никто не захотел идти, а тебе было неудобно. Пошел, чтобы Генка
не обиделся. Правильно? Ведь нормально? Хочешь я с тобой пойду? Вместе?
- Не, не
надо... я все помню. А если спросит, почему не позвонил?
- Так Генка
ж на Северной Салтовке живет, у него ж нет телефона!.. Сашенька, ты только
не спи, Саша!.. Скажешь, думал всего на полчасика.
- А сейчас
сколько времени? Эй, женщина, сколько времени?
- Я не знаю.
- Полшестого,-
отозвался кто-то из пассажиров.
- Ой-ой-ой!
- Скажешь,
не знал, а как узнал, так сразу домой!... Сашенька, тебе плохо?
- Не, мне
нормально. А почему не позвонил?
- А чего
звонить? Ты ведь все равно домой поехал... Саша, тебе плохо? Саша, я сейчас
форточку открою!
- Не надо
форточку!
- Сейчас
открою, сейчас открою, - засуетился "трезвый" и принялся искать форточку
в окне задней площадки.
Саша убеждал его, что
не нужно беспокоиться, но тот не прекращал свои судорожные поиски...
***
***
Подземный
переход на Южном вокзале. Мусор,
грязь, запах мочи. На ступеньках - нищие калеки с протянутыми руками. У
стены - пьяный зароший молодой цыган играет на гармошке нечто варварское.
Но поет при этом изумтельно, как умеют только цыгане. Напротив остановилась
старая толстая базарная торговка с двумя огромными кошелками в руках. Глаза
ее полузакрыты, на лице улыбка блаженства...
***
В
трамвае
N15 сидит у окошка нищенски одетая
беззубая старуха с клюкой. Она ломает свежий хлеб и передает через проход
десятилетнему мальчику, должно быть, внуку. Тот берет хлеб у нее из рук,
и они молча улыбаются друг другу. У старушки синие молодые глаза. Полные
любви...
***
...
Домой
я возвратилась к полуночи.
Возле
"Интуриста" застала обычный в такое время разъезд гостей. Как правило,
он заканчивается где-то к часу, и раньше после этого улица затихала. Теперь
дела обстоят иначе. В бывшем кафетерии гостиницы недавно открылось ночное
казино "Три Семерки". Его резвые посетители могут поднять шум в любое время
ночи. Так случилось и на этот раз. Меня разбудили матерные мужские голоса
под окном, молодые и пьяные:
- Алик, Алик, я не могу ... эти
ссоры, эта ругань, ... я не мог-у-у-у...
- Брось, Серега, что ты! Это
ведь жизнь, понимаешь, жизнь!!!
Алик отвечал с искренним воодушевленим.
- Я понимаю, Алик ... Мне нормально, ...
все нормально.... Но я не мог-у-у-у-у...
И далее, как в опере, два пьяных баритона
сызнова начинали свой дуэт, который продолжался до тех пор, пока
к ним не присоединилось пьяное хрипловатое сопрано:
- О, Вика, Вика, - загудели парни.
- Алик, дай мне денег, - начала
Вика, - дай мне денег! Алик, дай хоть кусок1
!
В ответ послышалось невнятное бормотание...
- Алик, - не унимался девичий голос, в
котором уже слышалась обида и накипающие злые слезы, - ты же заказывал
шампанское за мой счет!
Oпять бормотание.
Вика плачет навзрыд:
- Я же работала на тебя! Два месяца, когда
ты сидел с хромой ногой. Ты забыл? Дай мне хоть кусок!
Какое-то время все молчат, потом я снова
слышу сопрано, но уже веселое:
- Чао, мальчики,
Хлопает дверца автомобиля, и улица, наконец,
замолкает до утра...
ЭХ2,
ЭХ3, весна-лето 93, г. Харьков
