О вере Из «Истории моей кипы» Искренний рассказ Из разговора в Благовещенском соборе Объединяющее и разделяющее «Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Исуса...» ... мои авторитеты для него ничего не значат... Как быть? Роман «Братья и сестры, верьте мне...!» - спектакль (?) «… увидел свет Иерусалима…» «Самая правильная религия…- моя!!!» ...есть кое-кто покруче. «… все мы на этом свете друг для друга - учителя...» «...в наше время просто нет другого выхода...» Я знаю, что мой путь – правильный

Картинка: Харьков, 94-й год

---

He is the reality!!!

В начале девяностых годов автор этих строк посещал лекции по иудаизму во вновь открытой харьковской синагоге. Курс этих лекций вел молодой рав-хабадник  из Нью-Йорка, по имени Моше, посланник Любавического ребе. Поначалу, пока Моше не научился еще говорить по-русски,  его речи переводила для нас пожилая интеллигентная дама, учительница английского. Обычно, слушателей на лекции приходило не слишком много – человек пятнадцать-двадцать максимум. Однажды собралось нас в синагоге только четверо. И все. Никто больше в тот вечер не пришел. Рав Моше удивился: «Почему? Почему так мало людей?»

- You see, rav Moshe, - взялась объяснять ему переводчица, - our Russian Jews... they aren’t interesting in God... Тhey are interesting only in the reality…[1]

Рав Моше, несмотря на свою явную молодость, неизменно держался с приличествующими его сану спокойствием и солидностью.  Но тут он не сумел сдержать восклицания:

- But why? He is the reality!!![2]

Из «Истории моей кипы»

«Дмитрий Зильбер»,  журнал “Master M”. 

Я не пришел к религии. Религия пришла за мной

Евреев я с детства не любил. Не то что не любил. Недолюбливал. Так уж получилось, что много наших родственников были евреями. Тетя Фаня, тетя Рая. Пусть лучше будет «Гая». Так смешнее. Самым смешным еврейским именем обладал дядя Зяма. Смесь зяблика, мамы и зимы. Дядя Зяма был на самом деле очень добрым красивым седым человеком, который всегда выглядел так, как будто только что хорошо закусил и немного выпил. Голос у него был – бархатный бас. Тем не менее, я все-таки дядю Зяму не любил. Мы стеснялись наших еврейских родственников. Сами мы с мамой по национальности были европейские интеллектуалы.

Моя мама была сторонницей передовой педагогики Щетинина, Шаталова. Мы ходили с мамой в соседний лес завтракать. Было холодно и невкусно. И все равно, мы были передовые люди. Сочинения по теме «Мильон терзаний», посвященной пьесе «Горе от ума», мама писала за меня сама и плакала.

Во втором классе, когда мне было восемь лет, меня погнали всем классом. Совершенно неожиданно. Как сейчас с арабами. За то, что я... Нет, не за то, что  яс мамой был европейский интеллектуал, и не за то, что я постоянно приходил в школу с развязанным шнурком на левом ботинке, - меня погнали всем классом за то, что я еврей. Целым классом. Как в фильме «Чучело». Только с криками «Жид!». Не хватало только музыки Софьи Губайдуллиной. Кстати. Заводилой был Чайковский. Такой мальчик. Он потом стал уголовником и не по националистическим мотивам, а просто так пытался отнять у меня надувную резиновую лодку на канале «голубое ожерелье Минска». Я лодку не отдавал, и он меня чуть не утопил. У него были крепкие загорелые руки, которые высовывались из воды. Такие руки я видел в Израиле у арабов. Как все переплетено в этом мире!

В нашем доме, тем не менее, соблюдались отдельные еврейские традиции.

Каждый год вдруг какие-то тихие молчаливые люди привозили к нам в квартиру светло-коричневые бумажные пачки, если надорвать тихонько бумагу на которых можно было добраться до хрупких пластинок из теста, немного похожих на алюминиевые пластинки из аккумулятора, которые мы переплавляли в чушки. Маца! Из мацы дедушка с бабушкой потом каждую субботу делали клецки, которые клались в грандиозный праздничный пасхальный субботний борщ со свининой и сметаной. Понятно, что лет до 12 я считал этот борщ с клецками национальным еврейским блюдом...

 Каждый раз, когда я, специально приближаясь на опасное расстояние, говорил своей бабушке, бывшей активистке, комсомолке и ударнице ФЗУ в 1934 г., что Б-га нет, она начинала гоняться за мной с полотенцем, чтобы избить ребенка. Обнаружил я это удивительное, прекрасное свойство бабушки случайно. Кажется, меня подговорил дедушка. Сначала бабушка просто и убедительно отвисала: «Нет, есть». Я нагло повторял, что нет, видимо, ничего такого нету, к сожалению. Бабушка свирепела и принимала решение применить в споре силу. Я с наслаждением более молодого и проворного убегал. Потом я перестал дразнить бабушку. Мне стало ее жаль. Но и она со своей стороны не пыталась привлечь меня к своей наивной вере. Вместе с тем, как и всякий верующий еврей, бабушка в отдельные моменты обладала способностью к пророчеству. Как откровения я до сих пор воспринимаю ее, на излете застоя, подробное описание того, что нас в СССР в ближайшее время ждет....

… В 1990-м я уехал на две недели туристом в Израиль, назад не вернулся.

 

Стена плача. С Б-гом.

Ночью нашу туристическую группу повели посмотреть на Стену плача. Я помню автоматчиков и прожекторы. Помню, что я страстно представлял себе, как я-автоматчик охраняю Стену плача с помощью прожекторов. Через семь месяцев после этого я уже работал на Стене плача в охране, правда, не с автоматом, а с пистолетом.

Возле Стены плача я впервые и столкнулся с Б-гом. Для начала я столкнулся с его (покорным?) слугой – сотмарским хасидом Авигдором.

Авигдор мне рассказал, как к нему, уже тяжело больной, приезжал из Америки и приходил посоветоваться артист Савелий Крамаров. Артиста, к тому времени уже религиозного еврея, мучили те же вопросы, что и меня: а хорошо ли с точки зрения религии еврейской – всякие там шуточки да хаханьки. Клоуничанье всякое. «Ведь я почти всю жизнь на это потратил», - горько заметил Авигдору Крамаров. «Если ты веселил людей – ты совершал великое благодеяние»,  – милосердно и мудро ответил Крамарову сотмарский хасид.

Мне очень понравился его ответ. Возникла некая симпатия к этому человеку, одетому в полосатый, как из «Волшебника Изумрудного города» наряд, и к его вере. Кажется, Авигдор мне, простому, глупому еще тогда шомеру компании «Хеврат  hа-шмира», и подсунул Книгу, якобы данную евреям на горе Синай.

Помню, что я открыл какую-то страницу, на которой было подробно описано, как будут конкретно мочить евреев, если они не будут соблюдать заповеди. А затем, как они вновь соберутся на своей земле. Особенно меня поразила циничная фраза «...И будете вы ужасом, посмешищем и притчей во языцех среди народов земли»,

Слова эти были очень сильны и при этом беспристрастны. Ну, будете вы посмешищем среди народов земли, ну, будут вас уничтожать, но до конца не уничтожат. Ибо «Я не позволю», «Ради Славы моей».

Я внимательно осмотрел год издания. 1973. Издательство «Шамир» (кажется, уже не помню). Понятно, что задним числом вписать в Библию краткую историю Катастрофы европейского еврейства и историю мирового антисемитизма в издательстве вряд ли бы осмелились. И серьезно задумался над тем, каким образом сведения, содержавшиеся на странице, прочитанной мною у Стены плача, оказались в произведении, явно написанном задолго до самого этого «посмешища», «до конца не уничтожу вас» и «притчи во языцех».

Я сал смутно подозревать, что что-то в этом сочетании даты текста и его содержания не совсем в порядке. Что-то, как выразился бы администратор Римский, в этом сочетании было неестественное.

Примерно, через неделю случилось то, о чем я вынужден говорить, хоть и неохотно, раз уж я пишу на эту тему. Называется это «НЕС». Причем – Нес-бэ-нес». Двойное чудо. По еврейским понятиям вся наша жизнь, все события – это уже само по себе чудо. События сверхъестественные – это двойное чудо. Со мною произошло событие сверхъестественное. Для того, чтобы вам было спокойнее на душе, назовем это совпадением.

 

Совпадение

Жизнь моя в 1992-1993 годах складывалась так, что к подобным совпадениям я еще не привык.

В нашей охранной компании была такая традиция. Каждую субботу мы просили отвезти нас с работы домой на казенной машине, а нас в ответ посылали в баню. Пользоваться в субботу автотранспортом для развоза домой шомеров в субботу категорически воспрещалось. Поэтому на Котель брали работать только здоровых бугаев, живущих в часе ходьбы от Котеля. Летом, часа в три пополудни, заметьте, час переться с работы домой – удовольствие маленькое.

Поэтому мы делали как? Мы с еще одним шомером, Исраэлем, жившим неподалеку, потихоньку на двоих брали арабское такси от Яффских ворот и до Катамон, где мы жили. На двоих это тогда получалось 13 шекелей. Буль.

В тот субботний солнечный денек ни денег, ни Исраэля,у которого можно было бы эти деньги занять, у меня не было. Грустный, я ранним утром шел размеренным шагом на работу от Катамон к Яффским воротам и думал, что вот она, моя жизнь – денег нет, товарища нет, и назад придется-таки после восьми часов беготни за немецкими туристами с криками: «Плиз, но фото!» идти еще час пешком под палящим солнцем домой.

Вы знаете, я до сих пор не помню, как в моей голове зародилась эта великолепная в своем идиотизме идея, - помню только, что она зародилась около иерусалимской «Синематеки». В тот момент, когда я спускался к дороге, сразу после моста.

Я замедлил шаг и откровенно, с большим чувством сказал (ил подумал): «Если Ты существуешь, то Ты пошли мне деньги на такси.» Не уверен даже, что добавил слово «пожалуйста». Сразу после этого, без паузы, я, не всматриваясь, увидел перед собой на дороге несколько монет. Они были выложены зигзагообразно. Шекель. Пять шекелей. Шекель. Пять шекелей. Шекель.

Столб нежного света охватил меня всего, и некоторое время я находился внутри этого света. Легкое счастливое чувство без примеси какой-либо грусти охватило меня. Да это было как столб света вокруг и внутри тебя. Я стал на некоторое время абсолютно и тихо счастлив. Наверное, так счастливы роженицы. Так счастливы те, кто летает во сне…

окт. 2000 г. Израиль

Искренний рассказ

...А потом Костя дал мне послушать кассету с рассказом одного обращенного рецидивиста, который раньше был наркоманом, и вообще, конченным человеком. Замечательный, искренний рассказ. Он говорил о том, что когда впервые пришел на проповедь (к баптистам), его поразило не содержание проповеди, а лица людей. Ему показалось, будто перед ним ангелы. (в свое время Костю точно так же привлекли глаза, именно глаза верующих) Потом этот бывший наркоман рассказал о том, как попросил Господа укрепить его в вере, и какое счастье любви и принятия мира он потом переживал. Это очень похоже на то состояние, которое рав Лайтман описывает в своей “Кабале”...

Харьков. 1994 г.

Из разговора в Благовещенском соборе

- …Во время войны я чувствовал себя ближе к Богу… Хоть жил в сарае… горел… да что там говорить! Но я слышал музыку, пение неземное… Неземное… Вы поняли? И плакал[3]…

Харьков. 94 г.

Объединяющее и разделяющее

…Недавно мне посчастливилось побывать у "консерваторов" Кфар Сабы в их новой синагоге. Они давали курс из четырех лекций  для широкой публики об общих основах  иудаизма, христианства и ислама.  Тема, сама понимаешь, для меня не безразличная. Оказывается, существуют организации, которые работают на сближение религий.  Первую лекцию вел бритый реформистский рав из Иерусалима. Говорил он с заметным английским акцентом, и вообще, вся публика в зале была сугубо англоязычная. Иерусалимский рав рассказывал о том, что тенденция к диалогу, взаимной терпимости, к желанию найти  объединяющие, а не разделяющие начала,  наблюдается сейчас со всех сторон ( но, естественно, не со стороны ультра-ортодоксов всех религий). Организация, которую представлял иерусалимский рав, проводит всякие совместные мероприятия, семинары, лекции и активно готовится в прибытию в Израиль паломников двухтысячного года. На следующее занятие он привел, как обещал, двух молодых людей -  христианского священника и суфийского шейха. Те говорили на иврите с арабским акцентом. Священник, который оказался англиканским пастором, зачитывал нам места из Нового Завета, которые полностью согласуются  со Старым. Выглядел пастор, вопреки не сходившей с лица улыбки и подчеркнутой доброжелательности, несколько зажатым, и словно бы немного виноватым - как в прошедшие времена советский еврей на Украине. Коренная христианская община в Израиле - в явном меньшинстве. Зато шейх, он же - ректор нового исламского университета, наоборот, держался  свободно, уверенно и, несмотря на  молодость, производил впечатление спокойной мудрости. Говорил он коротко, но образно и емко; и юмор его напомнил мне юмор хасидских равов. На вопрос о политических взглядах ответил, что политика не входит  в круг его активности, потому что "там, где начинается политика, заканчивается религия". Как многие "русские" я до этого дня полагала всех мусульман религиозными фанатиками. Но шейх объяснил нам, что среди арабов существуют как более ревностные мусульмане и так и менее ревностные, а есть и вовсе индифферентные к религии. Единственное, чем отличается  исламское общество от современного еврейского или христианского - так это отсутствием атеистической, светской, нерелигиозной прослойки. Будучи спрошенным об  отношении к исламу, ни один араб никогда не признается вам, что он неверующий. Отделается шуткой:" А! Я плохой мусульманин!"… И еще мне понравилась одна высказанная шейхом мысль :"В чем разница между нынешним поколением и прежним? - Прежнее поколение говорило: "Я должен!" Нынешнее поколение говорит: "Я хочу!"" …

Лето 99 г. Израиль

«Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Исуса...»

- Понимаешь, деточка, не все люди верят в Б-га. Есть такие, что не верят. Вот я, к примеру.

- Да? А во что ты веришь, папа?

Папа молчит.

Из семейного разговора.  Дочке четыре года.

...А ежели кто “ни во что не верит, даже в черта назло всем” - тот , все равно, во что-то верит: в науку, в демократию, в прогресс, в психоанализ...  И тут, В Израиле я наблюдаю, что те вопросы, с которыми раньше наши прадедушки-прабабушки спешили к раввину, теперь люди задают психологам, и старательно выполняют их советы. Тот же Фрейд писал о том, как человеку необходим авторитет. Илюша говорит, что он против любой идеологии. Но ведь это тоже идеология! Так что деваться некуда...

26.10.96 г. из письма

... мои авторитеты для него ничего не значат... Как быть?

...Я не хочу никого обижать, ни, тем более, ставить диагнозы. Расскажу об одном своем опыте общения. Мой случайный собеседник был замечательный украинский поэт. Действительно, замечательный. Те стихи, что я слышала, были  во всех отношениях богатые - и по звучанию и по уровням ассоциаций и по силе образов... Этот человек, филолог и лингвист по образованию, рассказывал аудитории, что корни мировой культуры - здесь, в земле Украины; и пользовался таким термином, как “древнi украiнцi”, которые, согласно его представлениям,  разнесли  культуру по всему миру. “Все индоевропейские языки произошли от украинского.” “И санскрит, что ли?”  - спросила я. “И санскрит, и этрусский, и древнегреческий”. “Погодите, погодите, но ведь нас учили...” “Нас все неправильно учили,” - отвечал мой собеседник с ласковой улыбкой. “Нет, позвольте - ну как же так! Получается, что эти языки родились, развились, умерли, а украинский за это время даже не изменился? Разве так может быть?” “Змiнивсь, змiнивсь, але трiшечки-трiшечки!!” Говорил он спокойно, с улыбкой, без тени агрессии - он верил абсолютно, он доказывал  научно, и не сердился на сомневающихся. Он объяснял, что весенний праздник Пасха - местного украинского происхождения. Название происходит от слова “пасiка”, потому что праздник Пасхи связан с первым вылетом пчел. Логично? Что же касается созвучия с еврейским  “Песах”, так  просто евреи взяли у украинцев это слово, а не наоборот, как нам внушали прежде. (“Песах” - от ивритского глагола “лифсоах” - “проходить мимо”, “миновать”. Во время египетских казней Ангел Смерти миновал дома евреев и забрал только египетских первенцев. По-английски еврейская Пасха так и называется “Passover”, а христианская “Easter) Когда я слушала этого поэта, я еще не знала глагола “лифсоах”, но даже если бы знала, то не стала бы спорить. Ибо мои авторитеты для него ничего не значат - у него есть свои собственные…                                                                                              

Харьков,  94 г., записано в окт. 96 г. в Израиле

Роман

В свой самый первый день по приезде в Харьков мы с моей челябинской тетушкой, - две иностранки: одна российская, другая израильская - отравились поглядеть на город. В начале Сумской к нам обратился некий симпатичный юноша в шапочке-каскетке, стал рассказывать про эволюцию души и предлагать кришнаитскую книжку

- Сколько стоит? - спросила я. (Уж больно славная была у него физиономия.)

- Сколько дадите. Мы собираем пожертвования…

- Понимаете, у меня нет сейчас украинских денег.

- Нет денег - берите так!

- Вы меня не поняли - я так не возьму, неудобно. А деньги у меня есть. Я просто не успела еще их обменять - только вчера вечером приехала.

- А откуда вы приехали?

- Из Израиля.

- Ой! Так вы же русская!

- Полукровка.

- Правда? А у меня дедушка еврей!

- Похоже.

- Правда?

Нетрудно было представить этого мальчика, к примеру, на улице Хайфы в форме израильского солдата, или  на берегу Средиземного моря в кафе, с друзьями за поеданием хумуса.

- Как вас зовут?

- Роман. А вас?

- Наташа. Вообще-то, конечно, Наталья Борисовна, но у нас по имени-отчеству не положено…

- Ой, послушайте, приходите к нам на праздник!

Роман дал мне пригласительную карточку, и я, действительно, пришла, прихватив для него маленький подарок  -  кулечек со светлыми крупинками внутри и надписью: "Ароматы Святой Земли"   - по-английски и на иврите.

К сожалению, я опоздала - перепутала место и  явилась чуть ли не к самому концу. Зал был почти полон. Какой-то парень на сцене читал свой философский рассказ. Гости и хозяева праздника сосредоточенно слушали. Хозяев легко было отличить по  экзотической одежде, по юности и свету в глазах. На девочках были цветные сари, блестящие восточные украшения; на юношах тоже что-то индийское,  головы обриты "под ноль" - у некоторых "арийская прядь".

В конце праздника хозяева завели свою известную всем песенку. Музыканты вновь и вновь повторяли мелодию, от повторений музыка набирала силу, постепенно объединяя людей в подъеме общей радости.

Юные кришнаиты сначала  приплясывали в проходах, а потом  вышли на сцену и принялись плясать по-настоящему - девочки отдельно, мальчики отдельно: с девичьей стороны - нежность и грация; с мужской - молодая сила. Но каждая  сторона безмятежна в своей прелести и полноте - без хищного азарта сексуальной игры…

Чистые дети, чистая музыка, чистая радость…

Гости начали подпевать хозяевам, приплясывать, хлопать в ладоши. В «прошлой жизни» я тоже была не дура попеть и потанцевать; и мне снова захотелось присоединиться к общему веселью. Но случился затык: как только я принималась подпевать, спазмы перехватывали мне горло. Я пыталась снова и снова, но в конце концов, сдалась, и уткнувшись носом в ладони, заплакала. Горько. Сладко. У меня были на то причины…

Моего милого знакомца Романа в тот вечер я не встретила. А может, не узнала - лысого среди лысых, без шапочки-каскетки. Возможно, он тоже не признал в странной нервической даме  свою давешнюю иностранку. Так что, мой подарок при мне и остался. Но не надолго. На другой вечер у них снова был праздник, и я снова опоздала, но на этот раз не так фатально.

Сначала были всякие милые инсценировки; старинные истории о Господе Кришне. разыгранные в форме диалогов; музыка. Затем последовало самое главное - ритуал омовения богов. Открылся занавес, и мы увидели два украшенных цветами изваяния, стоящие на столах. среди цветов же. Хозяева праздника выстроились в два ряда и стали по очереди поливать изваяния водой и, как мне показалось, молоком из серебряных сосудов. При этом дымились индийские курения, играла прелестная музыка. К хозяевам охотно присоединялись гости. Они тоже становились в очередь к богам. Девочки и мальчики начали танцевать в проходах. И тут я узнала "своего" Романа. Казалось, он не может вместить собственного ликования. Обнявшись за плечи с товарищами, он смеялся вместе с ними, и они подпрыгивали в танце от избытка радости и молодой силы. Я же глядела на них чуть ли не с материнским умилением, немного, все же выделяя "своего".

В тот вечер у меня не было проблемы с тем, чтобы петь и плясать вместе с юными, а также со всеми прочими присутствовавшими зале.

Дорогой мой читатель! Передовой и материалистический! Прости, что утомляю тебя неинтересными подробностями. Я ведь вот что, собственно, хотела заметить. В этом зале было достаточно много светских людей, таких же взрослых и приглашенных, как я, а то и взрослее. И как легко и доверчиво они принимали то, что давали им эти ребята! Как слушали истории про Кришну! Ведь человеку, повторяю, светскому, нашей с вами культуры эти сказки, при всей их прелести, должны казаться несколько наивными… Но нет! Я наблюдала за слушателями - они смеялись, как дети, и огорчались, как дети…

Я пыталась представить на их месте наших израильских "русских" - в конце концов, все мы ведь из одной песочницы! Кроме того, в зале находилась пара-тройка весьма недвусмысленных персонажей, и они точно так же, как остальные, радовались, хлопали в ладоши, самозабвенно плясали под "индийскую дудку"…

Так вот - представить на их месте наших израильских "русских" невозможно. Точка.

При выходе из зала я столкнулась со "своим" мальчиком. Он раздавал талоны на праздничное угощение. Узнал меня и обрадовался встрече.

- Роман, я принесла вам маленький подарок!

- Не мне, - мягко  поправил меня Роман, - а Кришне.  Божественной Личности.

- Погодите, погодите! Но вы ведь тоже личность?

- Личность.

- Значит, это для вас. Держите.

- Ой, спасибо, что это?

Я направилась к выходу. А ребята с веселым любопытством вертели пакетик в руках, и перебивая друг друга, переводили с английского…

Харьков, авг.  97 г., записано осенью того же года. в  Израиле

«Братья и сестры, верьте мне...!» - спектакль (?)

...А недавно мне довелось наблюдать на этом месте[4] такую неожиданную сцену

Выйдя из троллейбуса, я увидела  значительных размеров толпу и услышала какие-то странные, не свойственные этому месту речи. Над головами суетливых прохожих гремел, усиленный микрофоном низкий молодой голос:

- Покайтесь! Покайтесь, братья и сестры! Последний День близок! Он грядет. 24 ноября этого года наступит Конец Света.

- А если не наступит? - прозвучала в ответ ехидная реплика хозяина «брехаловки», известного вам «народного трибуна» Здоровца, - Если не наступит?  Что тогда нам с тобой сделать?

- Вот увидите - наступит!

- Поживем-увидим. А ты приходи сюда 24 ноября с веревкой. Если Конца Света не будет, мы тебя  на этой веревке повесим. Согласен?

- Как мне жаль вас - вы одержимы злобой.

- Ну не бойся, не повесим. Мы ж не злодеи. Разве что за ногу. А лучше просто -выпорем!

- Братья и сестры, послушайте меня!

- Ну хватит, наслушались, отдавай-ка микрофон.

Я протиснулась поближе и увидела следующую картину:

По площадке, окруженной  с трех сторон любопытными зеваками, метался молодой круглолицый человек со светлой  курчавой бородкой, в белом одеянии.

Позади на фоне своих плакатов стоял «народный трибун» с издевательской улыбкой на устах. На голове у молодого человека тоже было нечто белое, вроде арабского бурнуса, на груди  висел простой деревянный (?) крест.

- Ага, Белый Брат, - сообразила я.

Теперь для тех, кто давно уехал, расскажу что знаю о так называемом Белом Братстве. Собственно, мне очень мало о них известно. Подобно кришнаитам, они выделяются из толпы своей экзотической одеждой, но в отличие от последних, благостных, приветливых, и находящихся в постоянном кайфе, «белые братья» напряжены, озабочены и настоятельно активны - ведь им точно известна дата Страшного Суда. Ходят они только во всем белом, покрывают голову, проповедуют по всем градам и весям бывшего СССР. Их Церковь - сугубо местная, возникла в Киеве. У них есть духовная мать - некая молодая женщина, которую они называют Мария Дэви Христос и видят в ней одновременное воплощение Девы Марии и Иисуса Христа Второго Пришествия. Ее цветными портретами они оклеили весь город: станции метро, вагоны электричек, витрины, заборы, вокзал, магазины, столбы и т.д.. Об их Братстве пишут в газетах совершенно ужасающие вещи, существует целая организация, состоящая  из родителей вступивших в Братство детей. Родители борются за их возвращение в семьи,  а ближайшего помощника Марии-Дэви, ее, если так можно выразиться, пророка, разыскивает милиция...

- А ну-ка, отдавай микрофон, - повторил свое требование «народный трибун», и добровольцы из толпы тут же пришли ему на помощь.

Однако, парень не стушевался. Он заговорил снова. На этот раз без микрофона, но при этом с такою громкостью, что вооруженный техникой Здоровец не мог его перекричать.

- Братья и сестры - возопил Белый и рухнул перед нами на колени, - верьте мне! Я люблю вас!!!

Многие засмеялись. Кое-кто из молодых ребят, выйдя на передний план, стал кривляться, строить противные рожи, делать Белому Брату рожки... Но тот, казалось, ничего вокруг себя  не замечал. Он продолжал говорить о своей любви и призывать к покаянию...

Разумеется, все описанное действо было полнейшей импровизацией. Однако, меня не покидало чувство, будто бы здесь, передо мной,  разыгрывается тщательно отрепетированная театральная пародия на известный всем, вечный сюжет. Причем, декорации, массовка, главные исполнители – все было  безупречно, разве что парень на коленях чуть-чуть переигрывал...

лето 93 г. Харьков ЭХ3

«… увидел свет Иерусалима…»

Была у меня  в Израиле такая сотрудница - Рина Авраам-Вольф из Уругвая.[5] Выросла она на берегу самой широкой в мире реки. Название реки я, естественно, забыла. В доме ее родителей было патио. Представляете? Настоящее патио… И двери со стеклянными витражами. Она с волнением рассказывала, как по утрам в ее комнату проникали через цветные стекла  лучи яркого солнца. Это было так загадочно и красиво! А я при слове “патио” неизменно вспоминала Астуриаса, Маркеса и т.д. и тоже сильно волновалась… Больше пятнадцати лет назад, будучи совсем еще девчонкой, Рина репатриировалась в Израиль. Одна, без родителей... Рина говорила мне, что боялась пустить в Уругвае слишком глубокие корни и потому торопилась уехать. Ведь если бы она вышла там замуж и родила детей, - то подобно многим другим местным евреям, которые всю жизнь собирались, да так и не собрались, она  бы тоже  с места не сдвинулась. Родители пытались ее удержать, отец даже поехал  вслед за дочкой, в надежде забрать ее домой. Но Рина отказалась возвращаться. В течение долгих лет она намеренно не ездила на родину – боялась, что  не выдержит и  останется … теперь-то все иначе – в Израиле у нее появился крепкий якорь: муж и дети-сабры…

Конечно же, Рина очень скучала по своим родным, по Уругваю. Но в Израиле жила семья  ее отца –  родные папины сестры и братья, племянники, а также большое количество двоюродных. Поначалу общего языка у них с Риной  не было. С горем пополам объяснялись на английском, но приняли они девочку сердечно, очень ей помогали, и сейчас, когда старшее поколение уже покинуло этот мир, Рина вспоминает о них, как о самых близких для нее людях – близких по духу, не только по крови.

Рина – была чуть ли не единственная в нашем  офисе сефардийская еврейка. И даже более того - сефардийка она только по материнской линии, а по отцовской  -   и вовсе из восточной общины.  Рина говорила, будто бы предки ее отца были из тех евреев, которые после разрушения Первого Храма бежали из Иудеи в Ливан. Случилось  это, как вы сами понимаете, в незапамятные времена - больше, чем две тысячи лет назад. Но кроме того, в рининых речах постоянно присутствовала какая-то непонятная китайская тема, вернее, ее китайский дедушка. Что за диво, откуда в семье, соблюдающей еврейские традиции, мог взяться некошерный дедушка? Спрашивать я стеснялась, но то, что дедушка, без дураков, действительно, был китайский – так это, похоже,  исторический факт. Отсутствие  у себя монголоидных примет Рина комментировала следующим образом: “Кожа! Посмотри! Ты видишь характерный желтоватый оттенок? Видишь? Так это как раз от него, от дедушки. Просто дело в том, что я, как две капли воды, похожа на свою маму. А вот моя младшая сестра –  та по виду настоящая китаянка. Однажды, когда мы  с ней были еще совсем маленькими, папа повез нас в Буэнос Айрес. И там на одной из улиц стоял китайский торговец и продавал мороженое. Когда он увидел мою сестренку, то просто обалдел от восторга: начал смеяться, говорить ей разные ласковые слова и, наконец, дал ей бесплатно порцию мороженого. Я ожидала, что он и  меня тоже угостит... Но нет! - я ведь совершенно на них не похожа… Знаешь, как мне было обидно!”

Про случай с мороженым мне давно уже было известно, однако ничего более о семейной истории Рины я не знала. И вот однажды она пришла на работу очень грустная - умерла ее любимая тетушка, папина сестра, - младшая и последняя в своем поколении. Рина была на ее похоронах. Она показала мне карточку, где  тетя стоит рядом с со своим старшим братом, человеком особо в семье уважаемым. “Это был  такой мудрец! Настоящий китайский философ”. И у брата и сестры добрые интеллигентные лица с ярко выраженными монголоидными чертами.

- Рина, а как получилось, что твоя бабушка вышла за замуж китайца? Где они могли познакомиться?

- В Бейруте. Они встретились в Бейруте.

Далее следует

Семейная легенда, которую в тот день рассказала мне Рина.

«Была некогда в горах Ливана деревня - По-арабски это означает “Лунный Холм”, или “Холм Луны”. Возможно, это была даже не деревня, а  маленький город: Дир эль Кама... С незапамятных времен там жили рядом три общины: христианская, иудейская и община мусульман-шиитов. Кроме этого,  в  этой же деревне находился еще и христианский монастырь. Жили  все, вроде бы, мирно, без каких-либо явных конфликтов. Но вот однажды вечером пришли к евреям их соседи мусульмане и говорят: “ Будет лучше, если нынешнею ночью каждый из вас выставит перед своей дверью кувшин – а то, не ровен час, как бы ошибки не случилось… Потому что мы тут посоветовались и решили, что пора с христианами разобраться -  не нравится нам в последнее время, как они себя ведут.”… Когда же наутро евреи вышли на улицу и увидели, что сделали шииты с их соседями-христианами, то они,  не мешкая, тут же ушли, из деревни,  как говорится, в чем стояли - бросив свою землю,  дома и все, что был в домах.  Долго ли коротко ли искали они себе новое пристанище – о том семейная легенда умалчивает. Когда именно приключилась эта история – тоже неизвестно. Вполне возможно, что задолго до бабушкиного рождения…. А деревня Дир эль Кама по сей день существует. Рина нашла ее на географической карте, и также в энциклопедии. А бабушкина семья осела, в конце концов, в городе Бейруте.

В прежние времена то был великолепный город – признанная столица Леванта… Богатый, блестящий город - литература, музыка, поэзия, религиозная мистика; многие языки и обычаи многих народов, восточное образование, восточное искусство...   О, Бейрут! Что там говорить!.. Ну и ремесла, естественно, там процветали  и, конечно же, торговля…

Ну вот. И жила-была, значит, в городе Бейруте одна очень большая и очень богатая еврейская  семья. Фамилия у них была… такая красивая, тоже восточная… жаль только, что я ее не запомнила…  Мужчины  в той семье, как и положено, были купцами  и ходили на своих торговых кораблях по всему по белу свету. Много они видали, много слыхали, много переживали всяческих приключений. Случалась им подолгу живать в разных чужедальних краях.  Вот так однажды прибыли эти еврейские купцы в далекую азиатскую страну Гонконг и остановились в одном  гостеприимном китайском доме. Они подружились с теми людьми, у которых гостили; сильно подружились; и с тех пор, когда прибывали по торговым делам в Гонконг, всегда жили у них. Вряд ли кому-нибудь теперь известно, о чем беседовали  левантийские гости со своими китайскими хозяевам; что и на каком языке они  друг другу говорили… Доподлинно известно лишь одно: что рос в той китайской семье один очень любознательный мальчик, который внимательно слушал эти разговоры, а возможно, и участвовал в них. Короче, как-то раз этот мальчик взял да и попросил заморских купцов, чтобы те взяли его с собой в Бейрут: уж больно ему хотелось поглядеть своими глазами на  этот сказочный  город, и вообще, на тамошнюю необыкновенную жизнь. Родители мальчика не стали  возражать, и купцы увезли ребенка с собой. Вот так и получилось, что стал тот маленький китаец  жить-поживать в прославленном городе Бейруте, в большом еврейском  доме, и наблюдать еврейские обычаи, поначалу ему непонятные. И принялся  этот любознательный мальчик расспрашивать - Что к чему, да почему? Зачем вы поступаете так, а не иначе? - А купцы ему отвечают: «Поступаем мы – дескать - по Закону Моисееву, но тебе,  китайскому мальчику, беспокоиться по этому поводу не следует, потому что Закон этот распространяется только на евреев… Исключительно на евреев. Понятно?»  Мальчик слушал-слушал их речи, мотал себе на ус,  а потом вдруг и говорит: “Я тоже хочу стать евреем!” Вряд ли кому сейчас известно,  что ему тогда ответили добрые купцы – наверно, уговаривали, как положено в таких случаях, отказаться от принятого решения - не брать на свои плечи тяжелую еврейскую судьбу;  но мальчик, видимо, настаивал... Что было дальше – опять же, неведомо: просили разрешения у родителей китайского мальчика или не просили; но известно, что как только мальчику исполнилось тринадцать лет, купцы тот час же отправили его в Дамаск, изучать Тору и Заповеди. Почему именно в Дамаск? - Потому что именно в Дамаске жил в те времена самый лучший, в смысле подготовки к гиюру[6], рав. – А разве нельзя было найти хорошего рава в Бейруте? -  Конечно, можно было найти. Но в Дамаске, я повторяю, жил тогда самый лучший...  Вот так, по истечении положенного срока, и стал ринин дедушка евреем, получив при этом новое имя и новую фамилию – Овадия Авраам.  Оказывается, в старые времена абсолютно всем герам (новообращенным)  давали фамилию  Авраам – знак еврейства в первом поколении. Рина говорит, будто в их семейном архиве до сих пор хранится письмо из Гонконга, которое прислала своему сыну китайская мама - Ринина прабабушка. Разумеется, никто из  многочисленных потомков деда не умеет читать по-китайски. Но говорят, будто бы мама писала сыну, что уважает его решение, что  понимает его и ни в чем не упрекает.

Еще одно семейное предание рассказывает о том, что когда дедушка был  совсем еще маленький и жил со своей семьей в Гонконге, его собственный дед будто бы привел его однажды на богослужение в буддийский храм, и там, наклонившись, шепнул мальчику на ушко: ”Все это враки!”

- Почему ты решил стать евреем, папа?  - спрашивали  потом Овадию  Авраама его  подрастающие дети-метисы.

- Понимаете, я увидел свет Иерусалима... »

- Вот так он ответил своим детям! - закончила  Рина и развела руками.

 

 В университете Монтевидео, где Рина начинала изучать архитектуру, ей однажды встретился студент с очень красивой восточной фамилией - с той самой, которую я, к сожалению, забыла. Рина заговорила с этим студентом - и точно, оказалось, что его корни тоже находятся в Бейруте. Когда же она спросила про китайского воспитанника-гера, тот ответил ей, - да, действительно, он что-то такое слыхал: была в его семье подобная история, но только он никогда не интересовался подробностями…

декабрь 96 г. Израиль

«Самая правильная религия…- моя!!!»

Хочу рассказать про один неожиданный разговор, который приключился у меня в  местной поликлинике, когда мы с моей мамой ожидали ее очереди к врачу. Не буду здесь разматывать всю ниточку: что послужило поводом для разговора, что  причиной. Оставим это пока в стороне.

Завел этот разговор немолодой пациент из очереди – такой себе, обыкновенный с виду мужик - смугловатый,  вроде твоего Валерика,  - в кепочке, с заметным восточным акцентом. Из-за акцента я приняла его за выходца из Йемена или из Марокко. Началось, как водится, с политики: «Вот Россия, дескать, христианская страна, по этой причине у Советского Союза были плохие отношения с Ираном». Я не согласилась с его утверждением и принялась рассказывать про коммунистическую идеологию, про материализм и Карла Маркса, про государственный атеизм и все такое прочее. Обычно, представители иных культур как-то плохо «врубаются» в подобные вещи. Даже если они согласно кивают тебе в ответ, то это ничего еще не значит: глаза у них все равно остаются порожние – потому что не влазит наш атеизм в ихние схемы реальности. Не влазит. И вот, по-видимому, пользуясь, столь исключительной возможностью, мой восточный собеседник решил объяснить так странно рассуждающей «русской» даме, что к чему да почему на этом Свете…

-  Послушай-ка! - начал он. - Все, что  есть во Вселенной,  - создано и управляется Творцом. Одним только Творцом! Ты только подумай – такая огромная Вселенная, а вся она действует по единым законам. Это даже ученые теперь признают. И как  могло бы происходить такое во Вселенной, если бы не было Творца? А?

- Так я и не спорю.

- Смотри – вот задумали люди сконструировать прибор, выполняющий функции печени..

- Печени?

- Да-да, печени! Так знаешь сколько места занял бы такой прибор? – он был бы больше, чем это все здание! Представляешь? А что такое печень? – она ведь совсем маленькая!…

- Да, конечно…

- А ты знаешь, для чего создан человек? Вот как ты думаешь?

- Ну… не знаю..

- Человек создан всего лишь только для одной- единственной цели! Какой? - Чтобы молиться Всевышнему!  И все! Остальное приложится…. Вот смотри - люди трудятся, хлопочут  день и ночь о своем пропитании и прочих материальных вещах – а ведь Господу лучше нашего известны все наши нужды, и он Сам о них позаботится... Ничто не скрыто от его очей – ничто!…  Вот смотри-ка: завела ты, например, себе дружка, обманываешь мужа…

- Я?!! Чего это вдруг я?! Я не…

- Ты думаешь, никто об этом никогда не догадается? Ты думаешь так?

- Да при чем здесь я! Я, вообще, не…

- А!!! Так имей в виду: когда придет день Последнего Суда, против тебя будет свидетельствовать даже твоя же собственная кожа… Понятно?… - мужик провел ладонью по коже своей руки от кисти до середины предплечья. - Тогда и стол заговорит, и мебель в твоей комнате!… Все-все! – каждая немая вещь. А ты что думала?!

- Я, примерно,  так и думала…

- И сколько бы люди ни старались сохранить свои прегрешения в тайне –  в день Последнего Суда против нас будет свидетельствовать  даже наше собственное тело: глаза, волосы, уши!… стены наших домов не дадут нам солгать!…  все живое и неживое, что только существует в этом Мире, расскажет про нас  правду, ибо ничто – (заруби себе на носу!) – ничто не исчезает в этом  Мире бесследно -  вся информация записывается на всем! Абсолютно на всем!

Так говорил этот мужик.

- А что же тогда животные? – поинтересовалась я. - Скажи мне, для чего созданы животные? Они ведь не могут молиться!

- Нет-нет!  Ты ошибаешься!… Ты очень ошибаешься!  Представь себе: все живое и неживое в нашем Мире непрестанно  молится Создателю. Непрестанно! Просто мы не понимаем их языка. Нам это не дано!

Он принялся мне объяснять – весьма образно и убедительно - конструкцию человеческой Души, пользуясь при этом уже  известными мне терминами: «Нефеш» и «Нешама». Однако, смысл, который он вкладывал в эти слова, был несколько иным – отличным от того, который, вкладывают в эти же термины хасидские равы на своих популярных лекциях. Странновато он произносил  еще одно слово: «Сатин». Вместо  общепринятого ивритского «Сатан». А в остальном все речи, символы и образы были мне  знакомы и привычны. 

- Единственный человек на Земле, который «да» понимал язык зверей и птиц – это был царь Шломо (Соломон). Он просил  Бога, чтобы Тот научил его понимать всех зверей и птиц. И Господь дал ему это понимание!

 Смуглый мужчина в кепочке сыпал вперемешку известными и неизвестными мне историями. К сожалению, я не запомнила  и половины.

- Наверное, часть этих историй из Талмуда, - подумала я, - потому что не все они имеются в Танахе (в Библии). А сам мужик - он, скорее всего, «шасник» (Член «ШАС» - религиозной партии восточных евреев). Определенно, «шасник»!

Между тем, мой эмоциональный собеседник перешел к рассказу о знаменитом приезде царицы Савской к царю Соломону в Иерусалим. Для убедительности он встал со своего стула, и на глазах у всей очереди немного прошелся туда-сюда по коридору изящной походочкой кокетливой женщины; затем так же изящно ступил на «стеклянный пол соломонова дворца»; изобразил, как перепуганная царица, громко вскрикнув: »Ах!», резким движением задрала свои юбки чуть ли не до самого носа. «И вот тогда, убедившись в мудрости царя Шломо, а также в том, что его устами говорит сам Создатель, царица Савская и все ее эфиопы, не долго думая, «hитаслему»[7]. Царица-то была не дура!»

-То есть, как это, «hитаслему»?!…  Почему «hитаслему»?…

- Да потому что ислам – самая правильная религия!!! – выпалил мужик, сложил руки на груди, отвернулся от меня и резко замолк.

И только тут до меня, наконец,  дошло, что я вот  уже битый час общаюсь не с правоверным, как мне казалось, евреем, а с правоверным мусульманином,  с арабом... Такие вот пироги, Наташечка…

Что еще меня удивило, и даже, можно сказать, поразило в этой истории - так это, повторяю, близость двух, как у нас говорят, ментальностей – иудейской и мусульманской,  двух «точек сборки»; очевидность общих представлений, живого общего стержня... «Цвета, запаха и вкуса». А еще меня удивило, что этот мужик,  находясь среди явных чужаков, так свободно и уверенно  излагает принципы своей веры, никого при этом не стесняясь и не боясь... Я бы так не сумела…

декабрь 99 г. Израиль

...есть кое-кто покруче.

Вы можете подумать, будто бы это анекдот про новых русских. Но, нет. История подлинная. Мы слышали ее от  экскурсовода Елены Галесник, которая в марте 98 года водила нас по Вифлеему и по христианским храмам Иерусалима. Так вот, эта самая Елена, Леночка из Петербурга, водит также небольшие частные группы: когда приезжают из России состоятельные люди,  они ей звонят, договариваются о времени, заказывают экскурсии, платят хорошие деньги. И вот однажды приехал в Израиль какой-то новый русский, наверно, из самых «крутых», и привез с собой всю свою личную охрану - человек несколько здоровенных бугаев. И мало того, что их привез с собой в Израиль, он еще обеспечил им культурную программу. В частности, заказал для них у Леночки обзорную экскурсию по Иерусалиму.

И вот представьте, стоит она на смотровой площадке, такая тоненькая, хрупкая, а вокруг нее все «тридцать три богатыря» - слушают ее изо всех сил, напрягаются: похоже, есть проблемы с пониманием родного языка. Она это видит и пытается говорить самыми короткими фразами и самыми простыми словами. С «богатырями» – ихний начальник, «Дядька Черномор» - следит, чтобы все было в порядке. Как это часто бывает, к их группе робко пристроился какой-то одинокий русский зевака: «Извините, можно и мне немножечко послушать? Так интересно... Я вам не помешаю...» «Ну, я, в принципе, ничего не имею против, - ответила Леночка, - но дело в том, что здесь я ничего не решаю... Спросите у туристов. Если они не возражают, то...». «Э-э! – отозвался тут «Дядька Черномор»,  - а ну вали отсюда, умник!... Думаешь, она даром  рот открывает? А? Башлять надо! Понял?  А ты ж как думал?» 

Короче, привела Леночка своих «богатырей» к Стене Плача и рассказывает все, что положено. Те напрягаются, слушают. Потом один из них спрашивает: «Я то-то не пойму, зачем это ваши ребята... ну, я смотрю... ходят в таких маленьких шапочках... на голове... Зачем им шапочки?» Товарищи поддержали его вопрос: «И точно, зачем такие шапочки? Вроде как, тюбетейки...» Принялась им Леночка подробно объяснять про Закон и про  Заповеди, про то, что такая шапочка называется кипа, и что верующий еврей обязан покрывать голову: это как бы знак его уважения и подчиненности Всевышнему... Вроде, самыми простыми словами объясняет, проще некуда, но видит – все равно, не понимают "богатыри". Что с ними делать?  Просто отчаянное положение! Но тут вмешался «Дядька Черномор»:

- Стоп, ребята! Я все понял. Слушайте меня! Все очень просто: эти шапочки означают, что какой бы ты ни был крутой,  есть еще кое-кто покруче...

Записано в мае 2001 г.

«… все мы на этом свете друг для друга - учителя...»

...Один мой знакомый экстрасенс, по имени Боря недавно гостил в Австралии. Он занимался там своим целительством и позже рассказывал мне о поразившем его открытии. Среди его пациентов, кроме русских иммигрантов, были местные жители. Так вот, физически устроенные точно так же, как и мы, они разительно отличаются от нас энергетически. Совсем другие реакции на воздействия. Наверное, в этом нет ничего удивительного…

…В Австралии Боря занимался не одним только целительством, но еще и Хатха-Йогой, на которой здесь, в Харькове, «проел себе зубы». (Он даже группы вел.) Его австралийские друзья раньше учились у него, и с удовольствием возобновили занятия. Однажды они привели с собой некоего местного жителя по имени Кэн, который, как они говорили, заполнил ту духовную лакуну,  которую в прежней  их жизни заполнял Боря.

Ну вот, когда Боря увидел Кэна перед собой на йоговскм коврике, то был поражен прекрасным состоянием его позвоночника: только упорной ежедневной практикой, сопряженной с сложной системой голоданий, очищений, строгих диет и прочего и проч. может хатха-йогин достичь подобного эффекта. А загадочный австралиец сроду ничем подобным не утруждался. И еще Боря заметил, что в грудном отделе у Кэна существовал когда-то “затык” – след тяжелой болезни, но теперь у него уже все в полном порядке. Боря тут же сказал об этом австралийцу. Тот отреагировал очень эмоционально: да это, действительно так, он был неизлечимо болен! Дальнейшая беседа проистекала через переводчика, так что мой пересказ будет чем-то вроде испорченного телефона - что-то не допонял переводчик, что-то исказил Боря, что-то, вероятно, переврал и ваш покорный слуга. Однако, я не могу не поделиться с читателями такой интересной информацией.

 Итак, Кэн по профессии врач. Он имел обширную практику, и жил в своей благодатной Австралии, не зная ни в чем недостатка. Кроме того, он был членом Церкви “Свидетелей Иеговы” и в течение тридцати лет проповедовал ее Учение. На тридцать первом году вдруг обнаружил, что неизлечимо болезнь. “ Что же я не так делаю,  Господи?” - спросил он у Бога в своем сердце. Бог ему ответил: “Тебе следует полностью изменить свою жизнь.”.... И Кэн оставил  медицинскую практику и проповедническую деятельность. Чем он зарабатывал на хлеб насущный, Боре неизвестно, но в Австралии, он говорит, хлеб насущный -  не проблема. И болезнь оставила бывшего доктора. Он больше не пытался учить других людей, но охотно помогал им и отвечал на вопросы, если к нему обращались.

Однажды Боре пришлось лечить некую даму, из бывших наших. Какую-то очень уж торговую, и эта ее “торговость” так крепко к нему прилипла, что он не мог от нее избавиться никакими известными ему способами. Боря поделился  своими проблемами с Кэном, и тот посоветовал ему сходить в англиканскую церковь.

- Почему в англиканскую?

- Потому, что это Церковь денег.

- ?!!

- Так эти люди служат Всевышнему. Через деньги. Это чистые, честные деньги, они зарабатывают не ради себя, а ради Бога.

Сходил Боря туда - и всю грязь тут же как рукой сняло.

Он вернулся к Кэну с благодарностью и с кучей вопросов, о том, кто как служит Богу.

- Вот для квакеров, например, освоивших Северную Америку, служение Богу - честный труд, и награда им - процветание.

- А скажите, - продолжал Боря, - в чем разница между Католической и Православной Церковью?

- Дело в том, что единая Римская Церковь разделилась в свое время на  две части - Западную и Восточную - рациональную и иррациональную части. В католицизме преобладает интеллект, как бы мужское начало, а в православии - эмоции, начало женское. Вы заметили, как у католиков развит культ Богоматери, и что в православии этого нет?

- Заметил.

- Так это, чтоб уравновесить мужское начало, сгармонизировать систему... Православным это не нужно.

- Значит так -  если я правильно понял, то католики связаны с Богом через разум, православные через чувства.... А как в иудаизме?

- Как в иудаизме?...  Иудаизм, видите ли, - в генах.

- Погоди, погоди, - прервала я Борю, - как это может быть? Я ведь была в Израиле, видела своими глазами и даже писала, “ что внешне народ Израиля не представляет собой ни национального, ни даже расового единства...”!

- Ну да, я тоже удивился, я спросил  про чернокожих евреев,  Кэн согласился, но сказал, что тем не менее – иудаизм в генах, и что, несмотря на то, что еврейская нация на данный момент времени являет собою конгломерат различных ментальностей, связь с Богом для иудея возможна только через его народ...

- Ну и ну!

- Потом я спросил его: “ Кто же такой Христос?”

- И что  он тебе ответил?

- Он ответил: “Какая разница, каким словом Его назвать? Разве это важно? Неважно  даже, если Его вообще не было -  важно, что  столько душ совершило через Него свой духовный подъем.”

- Вот здорово! А что он рассказывает про индийские учения?

- Наташечка, запомни - Кэн ничего не рассказывает, он только отвечает на вопросы.  Ему был очень близок Махариши Мохеш Йогин, пока тот не стал брать большие деньги... Кэн говорит, что наша общая человеческая беда  в том, что мы не можем найти правильный вопрос... А ответ существует, без сомнения, существует...

На прощанье Боря поблагодарил Кэна, сказал, что многому у него научился. В ответ тот поблагодарил Борю за то же самое и добавил, что все мы на этом свете друг для друга - учителя...

июнь 94 г.  Харьков