Групповой портрет 9

 

Палачи[1]

 

Век поджидает на мостовой

Сосредоточен, как часовой.

Иди - и не бойся с ним рядом встать.

Твое одиночество веку под стать.

Оглянешься - а кругом враги:

Руки протянешь - нет друзей:

Но если он скажет: “Солги!” - солги,

Но если он скажет: “Убей!” - убей..

 

                     Э. Багрицкий.

 

 

   ... и все же я хочу заметить, что существуют определенные вещи, которых нельзя делать ни ради каких других вещей - ни ради хороших, ни ради плохих, ни ради интересов государства, ни ради всеобщего блага через два десятка лет... Потому что оправдать можно все...

С. Лем “Wizija lokalna”

 

Все эти данные - выписки из обзорных справок по материалам служебного расследования о нарушении социалистической законности бывшими сотрудниками НКВД по Харьковской обл.

 

Обзорная справка

по архивно-следственному делу N... по обвинению П-на  А.А., 1898 г., бывшего нач. 7 отд. особого отдела НКВД ХВО

 

П-н был привлечен к уголовной ответственности Военной прокуратурой войск НКВД Харьковского округа 4.12.1939 г. за избиение и убийство арестованного Подольского, бывшего харьковского военкома, совершенного ночью 22.10.1937 г. П-н дал показания, что им и другими лицами при ведении следствия к арестованным применялись меры физического воздействия, а обвиняемый Подольский Григорий Абрамович за то, что не давал о себе показаний, был так сильно избит, что от побоев скончался в кабинете следователя. Побои наносили, кроме П-на, еще и / 9 фамилий/.

Били Подольского руками и деревянной палкой, в результате чего у него было сломано 4 ребра.

П-н показал, что  избиение арестованного он производил по указанию нач. особого отдела  НКВД ХВО П. и его зама Т. Допрошенный Т. отрицал свою причастность к избиению Подольского, однако, Ц. на допросе от 7.10.1940 г. подтвердил, что инициатива избиения исходила от Т.: "Свою вину в избиении Подольского я признаю, и это преступление мною было допущено в силу обстановки, существовавшей тогда в УНКВД, как система тогда заставляла избивать арестованных, примером для меня и других были факты, когда нач. ООП сам избивал арестованных.”

 

 

ОБЗОРНАЯ СПРАВКА

по архивно-следственному делу N... по обвинению Д-ка И.С., 1913 г, работавшего пом. нач. 2 отдела НКВД УССР.

 

Арестован 7.06.1939 г. - за нарушение соцзаконности при расследовании контрреволюционных дел.

Работая в УНКВД по Харьковской обл., а впоследствии в НКВД УССР, Д-к, не располагая никакими  материалами, добивался от арестованных по " 8-10" так называемых показаний в сутки. Путем применения побоев вынуждал арестованных подписывать фальсифицированные протоколы.

В феврале 1938 г. Д-к вел расследование дела агронома с/х "Борки" Харьковской обл. Б., который был арестован по фальсифицированной справке, как участник к. р. о. Не располагая никакими данными о преступной деятельности Б., Д-к избил его тупым предметом, переломав ему несколько ребер, нанес ему ряд тяжких телесных повреждений и таким путем добился от него самооговора. В результате этого Б. в тюрьме умер. После смерти Б. следственное дело на него исчезло.

11.06.1938 г. без всяких оснований был арестован зав. приемной  пред. ВУЦИКа, бывший политкаторжанин, член ВКП/б/ с 1908 г., Т. Д-к не располагал никакими материалами о причастности Т. к к.р.д., по указанию нач. 4 отд. Я. /осужден/ жестоко избивал его в течение нескольких дней, пока не добился ложных показаний в провокаторской деятельности и связи с царской жандармерией, в польском и германском шпионаже.

На допросах работницы Харьковского обкома партии Б-й заставлял ее много часов стоять на ногах, кружиться на одном месте и лаять, несмотря на ее беременность.

Арестованных ... /3 фамилии/ избивал палкой.

Арестованного Р. избивал палкой, перебил ему ребро, плевал ему в лицо и размазывал плевки головой Р. по полу кабинета.

Помимо своих дел, он заходил со своей палкой к другим следователям, ведшим допросы, и без всякого разрешения вступал в допросы и избивал арестованных. Объясняя, как он стал на путь нарушения социалистической законности, Д-к показал:

" В 1937 г. начали на оперативных совещаниях говорить о том, что с арестованными плохо работают. Возмущались начальники, что не слышно голосов следователей, тишина и спокойствие в коридорах. И тут же делали вывод, что так с контрреволюцией бороться нельзя, нужно на врага наступать. И вот пошло наступление. У меня как раз был ряд дел на работников обкома партии. Помню, я допрашиваю С., зав с/х отделом О.К.П. Сидел с ним подряд около суток. Не сознается. Заходит зам. нач. управления Р-н, которому я докладываю, что С. показаний давать не хочет. Р-н с ним поговорил, а потом спрашивает: "Слушайте, С., вам когда-нибудь морду до крови били?" Тот отвечает, что не били. "Так я сейчас набью.” и начал его избивать. Для меня это было дико, я впервые это увидел. На опер. совещании прямо говорили, что партия дала установку врага заставить всеми средствами разоружиться. После этого и я, и ряд работников 4 отдела применяли физические воздействия к арестованным. Это делали все оперативные работники, ведшие следствие."

"Ф., нач. отделения, П., пом. нач. отделения, и другие заставляли лаять обвиняемых. Это и я делал, но не со всеми, ибо у меня были арестованные, работавшие на видных руководящих должностях. На совещаниях, которые тогда проводились в отделе, прямо клеймили работников отдела /2 фамилии/, которые не применяли физических мер воздействия к своим арестованным. Называли их интеллигентами, не умеющими работать с арестованными, а меня и ряд других ставили в пример, и я, дурак, этим гордился.

Свидетель Н.(сотрудник ГБ) показал:

"Когда началось следствие по делу М., никаких материалов по нему не было, а требовали от него показаний в шпионаже. Д-к подошел к стоявшему М., потрогал его затылок и говорит, что немного грубоват для его руки, и предложил М. пригнуть голову и вытянуть шею, после чего резким движением руки ударил ребром кисти, и М., не издав ни малейшего стона, свалился на пол. М. "сознался" и был осужден.

Свидетель Р.(сотрудник ГБ)

"Д-ком всегда применялись одинаковые меры физического воздействия. Он становился в позу боксера и бил ударами кулака в живот, бил палкой, плевал в лицо, бил по шее ребром кисти, от чего арестанты падали, и бил головой и спиной о стенку. Все протоколы арестованных, которые составлял Д-к, кишели участниками организаций, и это давало повод руководству отдела ставить его в пример, как лучшего из лучших. Д-к имел привычку заходить к другим следователям, снимавшим допрос, с толстой дубовой палкой, которую он называл "Рандо" и выбивать из их "подопечных" признания. Он буквально издевался над арестованными, избивал их руками, ногами, бил палкой, плевал в лицо, ломал на их спинах стулья, вследствие чего обвиняемых из его кабинета выносили. Всех арестованных, которые не сознавались, поручали Д-ку, и он от всех получал показания."

14-15. 01. 1940 г. Военный Трибунал войск НКВД КВО приговорил Д-ка к расстрелу, но 11.04. 1940 г. ВК ВС СССР заменила расстрел на 10 лет ИТЛ без поражения в правах.

 

ОБЗОРНАЯ СПРАВКА

по архивно-следственному делу по обвинению Р-на Л. И.[2], 1901 г., до ареста нач. 7 отдела ГУГБ НКВД СССР.

.

25.01.1940 г. ВК ВС СССР  приговорила Р-на по ст. 58 1 "а"-11 УК РСФСР к ВМН. Приговор приведен в исполнение 26.01.1940 г.

 

Р-н арестован 24.10.1938 г., а на следующий день он уже полностью признал себя виновным. В суде он также полностью признал себя виновным во всем, кроме шпионажа, и подтвердил свои показания, данные на предварительном следствии.

 Р-н в Харькове показал только, что в 1937 г. по Харьковской обл. тройкой было рассмотрено дел на 9850 человек, из которых осуждено к расстрелу 3450 человек, а все остальные к разным срокам наказания. К делу приобщена копия докладной записки Р-на от февраля 1938 г., адресованная Ежову, в которой Р-н указывает, что  Харьковская обл. продолжает быть значительно засоренной враждебными элементами. Он указывал, что им учтено 12154 человека чуждых элементов, из которых намечено к аресту в первую очередь 3748 человек. В связи с этим он просит Ежова выделить дополнительные лимиты на Харьковскую обл. в размере 8000 человек; из них по 1 категории - 3000 человек, и по 2 категории - 5000 человек.[3]

Эту свою записку на следствии Р-н объяснил следующим образом:

"В феврале 1938 г. в Киеве созывалось оперативное совещание под руководством Ежова, который, заслушав доклады с места, заявил, что по Украине можно еще расстрелять тысяч 30. Тогда же было предложено составить  дополнительные  заявки на лимиты, что и было сделано."

Следствие по делу Р-на производилось в Москве.

 

 

 

Из воспоминаний В.А. Богдановича. (Крым. Гражданская война)

 

Утром в комендатуру ЧК (так рассказывали) является сотрудница - кожаная куртка, парабеллум на боку: “Ну, есть кого шлепать? А то руки чешутся, ах, как чешутся руки!”

 

МЕТОДЫ

воздействия на подследственных следователей УНКВД по Харьковской области

 

1. Б-в П.И., 1905 г., бывший нач. 2 отделения 3 отдела, затем нач. 3 отдела УГБ УНКВД.

В 1937 г. сфальсифицировал протокол допроса обвиняемого Г., подделав подпись после того, как последний был расстрелян. Б-в давал своим подчиненным установку расколоть за ночь 10-11 человек. Избивал подследственных, от чего некоторые умирали. Он требовал от своих подчиненных возможно большее число лиц, проводивших якобы антисоветскую деятельность. Если арестованный называл 10 участников к.р. подполоья, Б-в требовал довести их число до 25, если проходило 40, требовал 100.[4]

 

 2. В-н Г.А., 1900г., оперуполномоченный УНКВД про Харьковской обл.

Допрашивая арестованных, издевался над ними. Занимался фальсификацией следственных материалов, подделывал подписи обвиняемых, фабриковал протоколы свидетелей.

 

3. К-в И.И., 1903 г., зам. нач. 3 отдела УНКВД по Харьковской обл.

Работал в особой следственной группе УНКВД, издевался над арестованными, жестоко избивал их твердыми предметами, добиваясь от них ложных признаний в к.р.т.д. и провокационных показаний на сотрудников НКВД.

 

4. Б-й И.К., 1905 г., нач. 8 отд. НКВД по Харьковской обл.

Давал указания подчиненным ему сотрудникам применять меры физического воздействия, если они не сознаются.

 

5. В-х Н.И., 1897 г., нач. отделения 2 отдела НКВД по Харьковской обл.

Избивал арестованных.

 

Особой инспекцией управления кадров НКВД СССР в 1939-40 г.г. проводилось расследование о нарушении социалистической законности со стороны некоторых сотрудников УНКВД по Харьковской обл.

 

ОБЗОРНАЯ СПРАВКА

из архивно-следственного дела N ... по обвинению Ф.-Б. Ф.С., 1900 г., зам. нач. 4 отдела УНКВД по Харьковской обл., впоследствии инспектора ГУЛАГа НКВД СССР.

 

В марте 1940 г ВК ВС СССР Ф.-Б. осужден по ст. 193 - 17 п "б" УК УССР к 10 годам ИТЛ с поражением в правах на 3 года.

 

Из материалов видно, что в УНКВД по Харьковской обл. широко практиковались извращенные методы ведения следствия, выразившиеся в незаконных и не обоснованных арестах, избиении арестованных, в вымогательстве от арестованных заведомо ложных показаний и фальсификации следственных материалов. Такие незаконные методы стали широко применяться после приезда в Харьков Р-на, С-а и Ф.-Б.

Так свидетель С. показал, что с приездом Ф.-Б. в августе 1937 г. на работу в 4 отдел сразу же был установлен порядок, при котором арестованные на допросе избивались следователями. Кроме этого, он систематически устраивал “авралы”, т.е., давал задания следователям с течение суток закончить определенное количество дел для рассмотрения особой тройкой, давались задания в один рабочий день по 10-100 дел.

 Для успешного выполнения “авралов” Ф.-Б. по кабинетам посылалась спец. бригада: Д-к и (еще две фамилии), которые умели немедленно получать показания от несознавшихся арестованных. На корректировку вымышленных протоколов был выделен следователь Г.

Широко практиковалась фальсификация дел: (несколько примеров, один из примеров - свыше 100 дел по церковно-монархической организации). По этим делам следователи заставляли секретных сотрудников (с.с.) писать ложные показания.

Э. показал по этому же вопросу, что Ф.-Б. и С. требовали от работников отдела быстрейшего окончания дел для направления в тройки и даже устанавливали планы. По их указанию он привлек в качестве свидетелей ... (четыре фамилии). При помощи этих “свидетелей” фальсифицировали протоколы допросов и очных ставок. Следователь Г. показал что он в здании УНКВД по указанию Э. (еще две фамилии) писал  “показания” на не известных ему лиц и подписывал протоколы “очных ставок”. Всего таких показаний он дал на сто с лишним человек....

Из приобщенной к делу справки видно, что за время работы Ф.-Б. в должности зам. нач. 4 отдела с 12 августа 1937 г. по 6 апреля 1938 г. этим отделом было представлено на рассмотрение  тройки 412 дел на 1341 человека. Из них осуждены к ВМН - 918 человек; на 10 лет - 402 человека;  на 8 лет - 21 человек.

За этот же период осуждено Военной Коллегией - 253 человека, в том числе к ВМН - 216 человек и к другим мерам наказания - 38 человек.

Кроме этого, часть дел была направлена в спецколлегию обл. суда, в особое совещание, и много расстреляно людей по альбомным справкам.

 

ИЗ АНКЕТЫ АРЕСТОВАННОГО:

 

Ш-н Л.Н., 1901 г.р., член ВКП (б) с 1927 г., зам. нач. ; отделения НКВД по Винницкой обл., до ареста работавший управляющим Харьковского отделения “Интуриста”. Ст. лейтенант ГБ.

 

ОБЗОРНАЯ СПРАВКА

ПО СЛЕДСТВЕННОМУ ДЕЛУ Ш-НА.

 

Ст следователь УГБ НКВД УССР ст. лейтенант ГБ К-в вынес постановление от 2.12.1940 г. об аресте и привлечении к уголовной ответственности по ст. 206-17 “б” УК УССР, в котором указано, что Ш-н систематически извращал социалистические законы, проводил незаконные аресты и фальсифицировал следственные документы. По указанию Ш-на и при его личном участии к необоснованно арестованным лицам при допросах применялись методы физического воздействия, под влиянием которых подследственные подписывали фальсифицированные протоколы допросов о  якобы известных им а.с. формированиях и о своей принадлежности к ним.

16.06.1938 г. Ш-м был представлен оперативный лист на 20 человек, в число которых были включены на арест бывшие красные партизаны, на которых никаких компроматов не было.

На допросе 27.06.1939 г. сотрудник УНКВД. Ш-в показал: “ Я обратил внимание на то, что все обвиняемые, которые не давали показания о принадлежности к к.р.о., передавались бывшему начальнику 4 отдела Ш-ну и Р-у., у которых была комната, называемая “лабораторией”, и в которой они, закрывшись, устраивали допросы тем, кто не давал на себя показаний.

На допросе 26.05.1939 г. (другой следователь УНКВД) показал: “ Организаторы незаконных методов при ведении следствия были Ш-н и др.... Ш-н вечером обходил кабинеты и лично принимал участие в избиении (три фамилии).

Сам Ш-н на очной ставке с К. (нач. УНКВД по Винницкой обл.) 10.09.1940 г., показал: “Я приехал в Винницу в апреле, когда там в разгаре была массовая операция, дела по которой шли через судебную тройку... Систему применения мер физического воздействия я тоже застал, такая система продолжалась и после. Этим делом занимались все работники в УНКВД, правда, мне помнится, что нач. 4 отдела приказывал, чтобы народ не особенно расходился, чтобы это делалось с его санкции, но обычно работники делали это по своей инициативе”. ...”Были случаи, когда я лично ударял арестованного, если знал, что это запирающийся враг, и такая система была санкционирована тогдашним руководством”...

В жалобе на имя Прокурора СССР заключенный Б. писал: “Первая инквизиция началась 14.06.1938 г. “Полет парашютиста”, т.е., выбивание из-под меня стула. После падения у меня были ушибы позвоночника и расстройство желудка, сопровождавшееся рвотами. Таких “полетов” было произведено 10 раз. Потом я был вызван в кабинет 74, где застал нач. отд. Ш-на. Туда же привели какого-то арестованного с орденом Ленина на груди. Увидев орден, Ш-н сорвал его с арестованного и бросил в угол, куда меня поставили. Я хотел поднять орден, но тут на меня набросились следователи и начали избивать ногами. Мне снова предложили, чтобы я клеветал на себя. Я решительно отказался. Тогда Ш-н позвонил, и в кабинет вошел следователь Г. и А., оба пьяные. Они закрыли мне рот фуражкой и положили на стул, спиной вверх. Г. вывернул мне руки за спину, а голову заложил между ног, а А. зажал мои ноги между своими, и Ш-н начал бить меня ножкой стула. Я потерял сознание и очнулся в коридоре, облитый водой... Товарищи по камере пришли в ужас, увидев меня избитого. Они насчитали 33 черных полосы от побоев ножкой стула. Так закончилась моя четвертая инквизиция палачом, начальником Ш-м. Через 3 дня меня опять позвали в кабинет 74, где усадили на стул и привязали к его спинке. Ш-н вышел, а Г. вытащил из кармана стальной предмет, открыл мне рот и наставляя на каждый зуб, прессом стал ломать, скалывать мне зубы. Таким образом он сломал мне три зуба, один выщербил и два совсем выбил. А когда я потерял сознание, облил меня водой, отвязал от стула и поставил к стенке”.

В заявлении на имя Председателя Совнаркома СССР арестованный гл. инженер Винницкого Сахартреста К. писал: “22.09.1938 г. я был арестован Винницким УНКВД... Я категорически отверг все явно провокационные обвинения. Но меня никто слушать не хотел, и ко мне стали применять физические меры воздействия. Меня обнаженного клали на стул таким образом, чтобы мои голова, ноги и руки свисали. На мои руки становился (один), (другой) держал за голову, а (третий) избивал меня, заткнув при этом мне рот... После невероятных побоев, изнывая от жажды, я просил налить мне воды. (Второй) эту воду не дал мне, а выплеснул в мое лицо, затем стал жечь мне щеку и шею горящей папиросой. Я, естественно, отклонил голову в сторону, но стоявший с другой стороны ... наносил мне удары по голове, крича: “Не отклоняй голову”. Особенно сильную боль я испытывал в тех местах, где у меня были ранения, и просил, чтобы меня не били по этим местам, после чего они еще сильнее били меня по этим местам”...

Преподаватель физкультуры Б. 16.07.1939 г.: “Когда меня арестовали, Г. и Ш-н требовали от меня показаний, кто меня завербовал, кого я завербовал и т.д. Первый раз меня избили в кабинете Г. в присутствии Ш-на...били по ушам так, что я не мог спать после этих побоев трое суток. После этих побоев я заявил, что дам любые показания”...

 

18.07.1939 г. секретарь Винницкого горкома КП(б) У: “11.07.1938 г. я был арестован. Ш-н и Р. требовали от меня угодных им показаний, и когда я отказался их дать, сказали, что арестуют мою жену...”

Допрошенная машинистка УНКВД А. 6.08.1939 г. показала: “ Я знаю, что протоколы допросов арестованных писались и печатались по несколько раз, так как в них вносились коррективы, а затем, когда уже посмотрит какой-нибудь начальник, протокол дается на подпись арестованному. Такие протоколы были и у Ш-на, который брал к себе в кабинет машинистку и со шпаргалки диктовал. Его протоколы были всегда на 25-40 страниц... Такие протоколы, надиктованные Ш-м, я печатала на бывшего работника обкома партии, фамилии не помню”...

К делу приложены два акта врачебного персонала больницы о смерти избитых арестованных.

Следствие по делу Ш-на заканчивалось в Новосибирске ст. следователем, лейтенантом ГБ Г., который 17.09.1941 г. вынес постановление, в котором указал, что преступления, совершенные обвиняемым, никаких тяжелых последствий не повлекли. Показания свидетелей по этому делу являются неконкретными, а подчас сомнительными в их правдоподобности, и их проверить в данный период не представляется возможным. Учитывая социально близкую нам прослойку, обстановку данного периода и нахождение двух обвиняемых по этому делу на свободе, а также нецелесообразность содержания под стражей остальных обвиняемых, следственное дело по обвинению Ш-на и (еще пять фамилий) в силу ст. 204 п. “б” УПК РСФСР производством было прекращено и обвиняемый из-под стражи освобожден.

Справка: Арх. следственное дело на Ш-на и др. в 12 томах хранится в учетно-архивном отделе КГБ при СМ УССР в г. Киеве.

 

Пишет жена И.А.Филиппова, арестованного в 1935 году начальника политотдела Харьковской областной милиции, бывшего чекиста.

“После ареста мужа я осталась с двумя маленькими детьми. Меня уплотнили, и когда пришли, опечатали всю квартиру, побросав вещи в малую комнату. Когда я вернулась домой, один ребенок был на улице, а второго не было. Я чуть с ума не сошла, и только на второй день услышала плач ребенка в опечатанной комнате”.

 

---