ГЛАВА ВТОРАЯ

Я проработала в Христианском Посольстве несколько месяцев. Шел 1984 год, и снова приближался Суккот (Праздник Кущей) - один из семи главных праздников, которые Бог велел соблюдать еврейскому народу. Суккот празднуют семь дней - в память о тех временах, когда Господь в Синайской пустыне хранил сынов Израиля, защищал их от опасностей и удовлетворял все их нужды. И несмотря на то, что жилищами им служили утлые шатры, или «кущи», они выжили в суровом враждебном окружении. В память об этом народ Израиля из года в год сооружает небольшие палатки или шатры. В течение семи дней в этих палатках совершают совместные трапезы, вспоминая о тех днях, когда Бог в Синайской пустыне питал и защищал еврейский народ, а также о Его обетовании установить среди них свою Скинию (Шатер) и обитать вместе с ними¹.

После того как я провела три месяца в Негеве, мне было нетрудно представить, что значит сорок лет скитаться по пустыне. В те древние времена Бог чудесным образом обеспечивал сынов Израиля всем необходимым. И сейчас Он продолжает делать это для их потомков-киббуцников, правда, несколько иначе, - принося жизнь в те места, где раньше ее не было.

В течение последних двенадцати лет Международное Христианское Посольство исполняет пророческую миссию, распространяя в христианском мире Божий призыв – отмечать праздник Суккот, поклоняясь Ему в Иерусалиме. В отличие от остальных шести еврейских праздников, которые предназначены исключительно для народа Израиля, отмечать Суккот призваны также и все остальные народы, что является предвосхищением будущей Мессианской Эры - когда Господь придет на землю и через Своего Мессию будет править на ней по законам мира и справедливости.

В книге пророка Захарии, глава 14, стих 5 сказано: «И Господь будет Царем над всей землею; и в тот день будет Господь един, и имя Его – Едино».

В стихах 16-17 он продолжает: «Затем все остальные из всех народов, приходивших против Иерусалима, будут приходить из года в год для поклонения Царю, Господу Саваофу, и для празднования праздника кущей (Суккот). И будет: если какое из племен земных не пойдет в Иерусалим для поклонения Царю, Господу Саваофу, то не будет дождя у них».

Во исполнение этого пророчества тысячи христиан со всего Земного шара каждый год прибывают на Суккот в Иерусалим, чтобы, предвосхищая грядущую эпоху, поклоняться Богу Израиля вместе с Его народом.

Подготовка к этому празднику была одним из самых потрясающих периодов в моей жизни. Представьте себе молодую неопытную художницу из Южной Африки, которой поручили выполнить двадцатиметровое панно с изображением Иерусалима, каким он был 2000 лет назад, вместе со Вторым Храмом во всем его великолепии!

Моя жизнь была тогда настолько полной и насыщенной, что я ощущала Бога на расстоянии местного телефонного звонка! В творческом и духовном отношении я возрастала, как никогда прежде, и мои успехи были очевидными для всех, кто видел мои работы.

В качестве «крупного специалиста в области изящных искусств», я выполняла в Посольстве все без исключения творческие задачи (включая периодическую стрижку сотрудников - либо достаточно смелых для этого, либо достаточно бедных). Кроме того в перечень моих служебных обязанностей входило также оформление брошюр и выставочных стендов, создание костюмов и корпоративных эмблем.

Но вот однажды ясным солнечным утром круг моих обязанностей неожиданно расширился. Ролли, наша милая индианка, работавшая секретарем в приемной, внезапно заболела. А поскольку я была в Посольстве, «за старшего куда пошлют», то меня попросили ее заменить.

Я опрометчиво согласилась. Мне казалось, будто нет ничего проще, чем сидеть за столом и отвечать на телефонные звонки. Ну что еще требуется от секретарши? - В случае надобности приготовить гостям кофе? Мило всем улыбаться? Так неужели я не сумею с этим справиться? Ну а если меня спросят об истории и о будущем Посольства - так это, вообще, мой любимый конек!

Но после первого же дня работы я поняла, что на самом деле все отнюдь не так просто. Никто не предупредил меня об «ильях-пророках» и «мессиях», которые имеют обыкновение без спросу появляться в приемной Посольства и провозглашать свою божественность. Создается впечатление, будто Святой Город неотразимо влечет к себе разного рода одержимых и диковинных безумцев! Впоследствии мне стало известно, что в Иерусалим со всех концов земли съезжаются эмоционально неустойчивые люди, искренне надеясь осуществить здесь свои духовные фантазии.

Хвала Господу за нашего сотрудника Орда Дерби - благородного британского джентльмена. Однажды утром, когда он с элегантным моноклем под кустистой левой бровью энергично рылся в ближайшем ко мне ящике, в приемной неожиданно возник «мессия». Протянув руку, «мессия» сердечно приветствовал нас возвышенной фразой: «Шалом вам, братия!»

Я буквально потеряла дар речи. Но, к счастью, Орд, много лет проживший в Иерусалиме, имел достаточный опыт общения с подобными персонажами. Он шагнул вперед, уронив при этом монокль, крепко пожал руку незваному гостю, и ответил ему на своем безупречном классическом английском: «О, шалом и тебе, старина! Присядь, пожалуйста, на секундочку. Сейчас я освобожусь, и буду полностью в твоем распоряжении!» С этими словами он возвратился к ящику, чтобы продолжить свои поиски. Непризнанный и очевидным образом отвергнутый «мессия» моментально повернулся на 180 градусов, выскочил за дверь и больше никогда не появлялся.

На следующий день мне дали задание подготовиться к встрече двух высокопоставленных представителей Израильского правительства, приглашенных в наше Посольство для вручения подарка. Глава Посольства должен был передать им бронзовый бюст Голды Меир – бывшего премьер-министра Израиля и единственной женщины на этом посту.

К тому времени я уже успела овладеть азами иврита, и мне не терпелось применить свои познания на практике. Занимаясь приготовлением чая, я мысленно повторяла несколько заранее заготовленных впечатляющих фраз, и поэтому появление гостей прошло для меня незамеченным. Держа в руках поднос с чайными приборами, я резко повернулась и со всего маху врезалась в важную персону, вследствие чего содержимое подноса разлетелось по всей комнате.

И тут я услышала собственный голос: «О, слиха, вы, вероятно, те самые джентльмены, которые собирались посмотреть на бюст Голды?»

Один из гостей с вежливой улыбкой произнес: «Ну что ж, я полагаю, в определенном смысле можно сказать, что да!» Судя по выражению его лица, ситуация представлялась ему забавной.

К несчастью, мой начальник оказался свидетелем вышеописанной сцены, так что мои дни на этой должности были сочтены. Надо признаться, что с тех пор я отношусь с огромным уважением ко всем секретарям и секретаршам на свете. Та легкость и обходительность, ловкость и сноровка, с которыми они выполняют свою работу, попросту ввели меня в заблуждение, и я решила, будто это доступно всем и каждому, в том числе и молодым, не в меру восторженным художницам!

Однако, несмотря на то, что моя секретарская карьера оказалась столь краткой и неудачной, я благодарна ей за то, что она самым неожиданным образом перевернула всю мою жизнь.

Это случилось в пятницу, в последний день моей работы в приемной. До закрытия Посольства оставалось всего лишь два коротких часа, чему я была несказанно рада. Тем временем во всем блеске своего великолепия приближалась Суббота (Шаббат), и как обычно перед ее наступлением, предвечерний воздух был наполнен ожиданием чуда. Иерусалим готовился встречать Царицу всех Праздников, и ни с чем не сравнимый покой и умиротворение растекались по улицам и площадям города.

И вот, когда я молилась о том, чтобы остаток дня прошел тихо и спокойно, в приемную неожиданно ворвался разъяренный молодой человек, судя по внешности, религиозный еврей. У меня сердце ушло в пятки от страха, и если бы где-нибудь поблизости была кнопка вызова экстренной помощи, я бы, не задумываясь, на нее нажала. Выражение лица незваного гостя красноречиво свидетельствовало о том, что он явился сюда отнюдь не для того, чтобы искать себе друзей. Но, тем не менее, я вежливо поинтересовалась, могу ли я чем-то ему помочь.

- Да, можете, - отрезал он, – если уедете отсюда подальше и оставите нас, евреев, в покое.

Во мне поднялась волна негодования, на какое-то время я даже онемела – что, в общем-то, на меня не похоже. Но по мере того, как ко мне возвращалось самообладание, я начала догадываться, чем вызван его гнев, и перестала на него сердиться.

Окончательно успокоившись, я попросила его уделить мне несколько минут внимания, чтобы я могла рассказать ему о том, что мы делаем в его стране. Он не удостоил меня ответом и отказался от предложенного стула. Обычно в Посольстве мы предлагаем нашим гостям легкое угощение и прохладительные напитки, однако я хорошо знала, что в данном случае это было бы неуместным: потому что религиозные евреи соблюдают кашрут и ни за что не примут ни еды ни питья из рук нееврея.

Упорно продолжая стоять, молодой человек сообщил мне о том, что явился сюда исключительно по собственной инициативе, желая лично познакомиться с «этим местом», которое для его страны является мерзостью и поэтому должно быть немедленно ликвидировано.

В отчаянии я огляделась по сторонам, надеясь, что кто-нибудь придет ко мне на помощь, но, увы! – было очевидным, что справляться с ситуацией мне придется в одиночку. Со всем возможным хладнокровием я спросила, не будет ли он настолько любезен, чтобы рассказать мне о том, что ему известно о деятельности нашего Посольства, а также об «истинном» христианстве. Он снова отрезал:

- С какой стати я должен отвечать на ваши вопросы? И, вообще, какое вам до этого дело?

Но эта фраза уже давала мне возможность говорить, и я пустилась в энергичные объяснения: какое нам, действительно, дело до Израиля, и с какой целью мы здесь находимся. Он напряженно слушал. Однако я заметила, что полностью завладела его вниманием лишь в тот момент, когда выразила сожаление и глубокое раскаяние по поводу тех ужасных зверств, которые совершались в прошлом во имя христианства.

- И до сих пор, - говорила я ему, - существуют церковные доктрины и традиции, настолько далекие от иудейских корней христианской веры, что можно подумать, будто это, вообще, другая, враждебная к евреям религия. Но мы, в Христианском Посольстве, представляем просвещенных верующих всего мира — тех христиан, которые стремятся доказать, насколько глубоко мы сожалеем о прошлом. Мы стараемся сделать все возможное для того, чтобы преодолеть тот трагический раскол, который существует между нами в течение долгих столетий.

- Один из многих путей, который, как мы надеемся, может привести к примирению между евреями и христианами, – продолжала я, - это путь следования Священному Писанию, которое призывает все народы мира праздновать Суккот в Иерусалиме вместе с Его народом. Это пророчество возвещает о грядущей Мессианской Эре.

Я также упомянула о том, что Божье Слово провозглашает право израильтян на эту землю – их вечное наследие, дарованное им Самим Богом². Именно по этой причине мы называем себя христианами-сионистами: не только потому, что нам бесконечно дорога земля, по которой ступал наш Господь, но также и потому, что мы хотим помочь евреям защитить их законное достояние, хотим выразить им свою солидарность перед лицом враждебности всего остального мира. А если допустить, что Бог отказался от обетований, данных Им праотцам еврейского народа, то тогда вся наша христианская вера окажется тщетной.

- Мы также выпускаем огромное количество информации, - говорила я ему, - и рассылаем ее по всему христианскому миру. Мы рассказываем верующим о ложных учениях и ложных суждениях об Израиле, до сих пор еще бытующих в современной Церкви: таких, например, как «заместительная теология» - утверждающая, будто Церковь заменила собой народ Израиля.

- Божье предназначение для Его избранного народа, так же как и для земли Израиля, остается неизменным - это центральная точка, вокруг которой Бог обещал произвести избавление всех народов и в грядущем принести им вечный мир.

- Мы считаем своей задачей, - продолжала я, - напоминать евреям о том, что Бог предназначил им быть благословением для всех народов Земли, и стараемся им помочь в осуществлении этой тяжелой миссии. Тот факт, что тысячи и тысячи евреев возвращаются сегодня на эту землю, не является исторической либо политической случайностью, нет! - это прямое исполнение пророчеств, одно из знамений скорого пришествия Мессии.

Я также старалась подчеркнуть, что мы не являемся миссионерской организацией, что здесь в Израиле мы представляем значительную массу христиан, которые посредством финансовой помощи и постоянных молитв стремятся участвовать в восстановлении Сиона и его народа на принадлежащей ему земле... Ура-ура! Это, определенно, возымело действие!

По ошеломленному виду своего незваного гостя я поняла, что он переживает сейчас катастрофический сдвиг в сознании. Только милостью Божьей могло это совершиться! Только благодаря Его неизмеримой помощи и при моем ничтожном участии! Моя неподдельная убежденность и искренний порыв моего сердца нашли отклик в душе этого человека. Я испытывала колоссальное облегчение - вероятно, нечто подобное испытывает мать, только что родившая ребенка. Несмотря на всю его первоначальную враждебность, мне удалось пролить немного света в его затуманенный разум.

Во время этой пламенной речи у меня на лбу выступили капельки пота. Из-под кожаного ремешка, тщетно пытавшегося удержать в берегах мою густую рыжую гриву, выбился непокорный локон, который я то и дело импульсивно отбрасывала назад.

Определенно, в глазах ортодоксального еврея в его аскетически строгой одежде я должна была представлять недостойное зрелище, - когда вещала ему о Божьих замыслах глобального масштаба, облаченная в свою любимую бедуинскую хламиду, с невообразимого вида и размера серьгами, которые я недавно выторговала по дешевке на Иерусалимском «блошином рынке».... Ой вэй! Ну и картина!

Однако следует заметить, что мой собеседник не был окончательно убежден.

- Все это звучит слишком хорошо для того, чтобы быть правдой, - заключил он.

Было очевидным, что он не был готов к подобной дискуссии, и теперь пытается переварить услышанное. Не зная, что ему делать дальше, он снова напустил на себя рассерженный вид.

Холодный и невозмутимый, с гримасой недовольства на красивом лице, он повернулся на каблуках и решительно направился к выходу. Но на пороге вдруг резко обернулся и спросил: «Вы не возражаете, если в следующую пятницу мы продолжим этот разговор?»

Ухватившись за стол и с трудом переводя дыхание, я ответила:

- Конечно!.. Скажите, как вас зовут?

- Аарон, - ответил он приглушенным голосом, а затем более решительно. – Меня зовут Аарон.

И после этого вышел.