ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Моя жизнь была окончена и лишь по той единственной причине, что я верую в Йешуа! Но что же тогда другие кандидатки, в отличие от меня благополучно прошедшие гиюр? Ведь некоторые из них даже не знают о том, что Бог, вообще, существует – в данном случае я не имею в виду Бога Израиля - они вообще ни во что не верят. Так неужели же все эти «делай – не делай» (приказы и запреты) иудаизма помогут им пережить времена испытаний и внутренне измениться к лучшему? Почему непреодолимым препятствием для обращения в иудаизм является только Йешуа – именно Он, - единственный, Кто исполнил всю Тору до малейшей заповеди? ¹

«Абба, Отец! – рыдала я во весь голос, выходя из кабинета главного раввина. – Но ведь наше знание истинно! Ведь об этом возвещали пророки! Когда придет Мессия, иудеи и народы мира станут единым целым. Мы просто опережаем время! О, Господи, помоги им это понять! Помоги им это понять!» Но раввины не изменили своего решения.

Как и в течение всех этих долгих столетий, Йешуа продолжал оставаться для них камнем преткновения, непреодолимым препятствием, краеугольным камнем, который отвергли строители. Определенно, раввинистический иудаизм повесил на шею собственному народу камень, который был слишком тяжел даже для них самих. Вот так за несколько коротких послеполуденных часов безвозвратно пропало все, над чем мы так долго и упорно трудились!

Когда раввины, оглушенные только что пережитым потрясением, рассаживались по своим автомобилям, я думала о том, что по дороге домой, они, вероятно, будут спрашивать себя: «Как же мы могли упустить из виду столь важный аспект, как вера в Йешуа?» Мой добрый друг-рабби больше не казался мне другом. В глубине души я знала: ничего не происходит без дозволения Всемогущего. Я пылала гневом, но не против раввинов, нет – против Бога! Как Он позволил этому случиться? Как Он мог? Ведь я же была абсолютно уверена, что мой брак с Аароном является частью Его плана для моей жизни! И что Ему стоило разрушить наши надежды много месяцев назад? Почему Он ждал до последней минуты? Сбитая с толку собственным гневом и обидой, я непрерывно задавала себе эти мучительные вопросы.

Все происходившее казалось кошмарным сном не только мне одной, но и всем моим близким, которые снова бросились меня спасать. Одна-две таблетки валиума помогали несколько смягчить удар. Друзья и родные взялись оповестить по телефону приглашенных на свадьбу гостей:

- Привет, – говорили они. - В воскресенье приходить не нужно.

- То есть как это, не нужно? Ведь осталось всего три дня!

- Свадьбы не будет.

- Как? Почему?

- Элизабет не смогла пройти обращение.

- Что? Мы думали, все давно улажено!

- Объясню позже. Это слишком сложно.

И далее следовал звонок следующему ошеломленному гостю.

Отрешенно, как будто сквозь туман, я наблюдала за тем, как пакуют и выносят из дома мою несостоявшуюся свадьбу и мою несостоявшуюся жизнь. Салфетки были отосланы назад в магазин, цветы отданы на благотворительные цели, подарки возвращены дарителям. Не знаю, что случилось с моим платьем, - моим чудесным платьем, которое я должна была надеть после свадьбы, преобразившись из новообращенной невесты в полноправную еврейскую жену. Подобно белым одеждам крещения, оно символизировало конец моей прежней жизни и начало новой. Но теперь и с платьем тоже нужно будет расстаться. Свадьбы не будет. Обращения не будет.

Все говорили о том, как они меня уважают и как восхищаются моим поступком – но я не придавала значения их словам. Ведь это сделала не я – а Божья сила. И я была благодарна Ему за то внутреннее, глубинное ведение истины, которое позволило мне совершить невозможное: ради чего-то неосязаемого, нематериального отказаться от конкретного и материального – настолько ощутимого и настолько желанного! «О, Боже, это, несомненно, часть твоего плана!»

Люди, не знающие характера Господа, могли расценить все произошедшее как злую шутку, сыгранную с нами для того, чтобы сломать наши жизни. Однако те, кто так же, как и я, служат Богу, далеки от подобных подозрений. Мы призваны жить верой, а не очевидностью², - и вот пришло время испытаний.

В тот день в кабинете главного раввина я была, словно агнец, ведомый на заклание. Я сама уже считала себя мертвой. Оставалось лишь покончить с некоторыми формальностями. Терять мне было совершенно нечего, поэтому я не боялась говорить правду. Лишь одного я не понимала – как я смогу жить без Аарона?

Как часто величайшую правду жизни изрекали уста людей, стоявших у эшафота в ожидании казни, на пороге газовой камеры или привязанных к столбу для сожжения на костре. Когда с нами Божья сила, мы способны совершить невозможное. Человек, ставший на сторону истины, никогда не останется в проигрыше. Да, этот путь - всегда самый трудный, но он неизменно приводит к жизни и миру. В то время как противоположный путь - намного легче, но он с гарантией ведет к разрушению. И я очень боюсь этого пути. Но тогда я воспринимала вещи в совершенно ином свете, по крайне мере, на бессознательном уровне...

Потом наступил Шаббат, самый ужасный во всей моей жизни. Я не могла успокоиться ни на минуту, я вспоминала, в каком экстатическом состоянии находилась всего лишь двадцать четыре часа назад. Но сегодня от этого состояния не осталось и следа. Неужели мне предстоит так прожить всю оставшуюся жизнь?

Сегодняшний день должен был стать последним днем моего девичества, а вместо этого мои родственники продолжали обзванивать приглашенных на свадьбу гостей, в то время как я изо всех сил пыталась сохранить здравый рассудок.

Случайно я услышала, как кто-то спросил по телефону: «И она не сердится? Я имею в виду на них (то есть на раввинов)». Я понимаю, это может показаться странным, но по отношению к раввинам я не чувствовала никакой обиды, как будто бы все случившееся было вполне естественным и логичным.

Я слишком отчетливо сознавала, что моя жизнь находится в руках Божьих, и поэтому в большей мере удивлялась Ему – как Он позволил этому случиться? Разумеется, Тот Бог, в Которого меня учили верить, и Которого меня учили любить, не мог быть таким мстительным. Его Слово говорит нам о том, что любящим Его все содействует ко благу³. Я была загнана в тупик жгучим вопросом: как Он сумеет обратить во благо мою безнадежную ситуацию? Как из всего этого ужасающего хаоса может получиться что-то хорошее? Я жаждала это понять.

Однако следует отметить, что единственным благом в моих глазах являлся тогда лишь такой поворот событий, который снова мог соединить меня с Аароном. Я боялась будущего и не доверяла Богу. Я не могла представить себе жизни без Аарона, поэтому считала, что положение должно непременно измениться к лучшему, и ожидала, что Бог каким-то образом даст мне об этом знать. Несмотря на то, что я приняла сторону истины, я чувствовала себя обманутой. Не вводила я сама себя в заблуждение, полагая, будто могу Ему доверять? Внезапно возникшие сомнения в прямоте и честности Бога ужасали и удручали меня.

Так начинался неописуемо тяжелый кризис, который то низвергал меня в ад, то снова возвращал в этот субботний день. Я в полном смысле слова боролась за жизнь, пытаясь выплыть в бурных потоках страха, сомнений и коварной лжи. Они захлестывали мой разум, разрушали мою веру и погружали меня в такую глубокую пучину, куда уже практически не доносились голоса жизни и надежды. Дьявол изо всех сил нагнетал волны сомнений, пытаясь разлучить Божье дитя с его Отцом. И надо признать, он успешно справлялся со своей задачей.

Потом на какую-то долю секунды в моем сознании вспыхнула искорка истины, но даже этой короткой вспышки было достаточно, чтобы мне открылась духовная суть происходящего, и я смогла наконец перевести дыхание. Нет, Бог не бывает несправедливым, или нечестным, или неверным! Просто я сейчас не в состоянии увидеть полную картину. Да, Его пути - не наши пути, Его мысли – не наши мысли⁴, и мне не остается ничего иного, как только довериться Ему.

И удивительный, неземной покой, охвативший меня в кабинете главного раввина, стал снова наполнять мою душу. Мое новое душевное состояние так разительно отличалось от прежнего, что я поняла – да, это мой Бог. «Пожалуйста, Господи, - взмолилась я, - освободи меня от всех сомнений, от всех ложных мыслей о Тебе, помоги мне выбраться из этой ловушки! Сохрани в чистоте мой разум, Господи, подари мне способность проникать в суть вещей, подари мне шалом, который произрастает из доверия к Тебе!»

Я вспомнила, что где-то в Его Слове сказано, что посредством Своего мира, превышающего всякий разум, Он вводит нас в истину⁵. И Он сделал это.

Мои друзья и родные все это время были рядом со мной и поддерживали меня, чем только могли. Всякий раз, когда кто-то из них пытался вникнуть в сложившуюся ситуацию и оценить ее серьезность, моя боль затенялась смущением. Никогда прежде я не испытывала по отношению к себе такой нежной любви, такого бережного сострадания – в равной мере от моих еврейских и христианских друзей. И хотя ни один из них не был по-настоящему знаком с Аароном, казалось, будто и его они тоже искренне любят, и не могут примириться с мыслью, что для нас с ним все кончено. Обязательно должен найтись какой-то выход из этого тупика, и они со своей стороны были готовы оказать нам любую возможную помощь. Для них, так же как и для Аарона, это был не конец, а всего лишь недоразумение, которое в скором времени непременно должно разрешиться.

Все двери, еще недавно столь широко для нас открытые, теперь захлопнулись перед нами. Аарон, «израильский боец», продолжал действовать на автопилоте. Он видел перед собой очередное препятствие, которое нужно было преодолеть, и уже разработал план «Б». Поскольку здесь, в Южной Африке у него были связаны руки, ему следовало как можно скорее вернуться в Израиль, чтобы продолжить борьбу, на «собственной территории». Да, нам снова придется расстаться, но что поделаешь! – другого выхода нет. Будем надеяться, что с некоторой помощью от некоторых его друзей мы, в конце концов, победим.

Главной целью Аарона было найти такое место, где я смогла бы пройти гиюр без упоминания имени «И». Как он собирался осуществить этот план, я не представляла. Неисправимый оптимист, он собирался в путь, уверенный в будущем успехе.

Наш – увы! – уже неактуальный «парный» авиабилет, пришлось обменять на одиночный. Нам оставалось провести вместе всего лишь пять коротких дней.

Мы еще несколько раз собирались в отеле у моих родителей, чтобы всей семьей обсудить последовательность дальнейших действий, но в результате согласились лишь в одном: всем нам сейчас необходимо разъехаться по домам, чтобы прийти в себя после пережитой драмы. Напряжение последних сорока восьми часов ни для кого не прошло даром. Оставалась лишь искорка надежды, что Аарону все же удастся исправить положение.

Все его попытки убедить меня в том, что все у нас еще будет хорошо, оказались безуспешными, хоть я и пыталась сделать вид, будто это не так. Какое это могло иметь значение, если нам осталось быть вместе всего лишь пять коротких дней?

Когда мои друзья и родственники начали разъезжаться по домам, мы с Аароном решили отправиться из Кейптауна в Ист Лондон – туда, где жили мои родители, и откуда мне предстояло проводить его в Израиль.

Мы ехали по дороге Гарден Роут, ведущей с западной части Мыса на его восточную часть. Это одна из красивейших дорог в Южной Африке: окаймленная горами, лесами и озерами. Но мы не замечали ничего вокруг. Во время нашего десятичасового пути Аарон впервые открыл передо мной свое сердце. Так же, как и мое, оно разрывалось от боли. Сначала он долго и печально молился о чем-то на иврите, и мы оба плакали, не стыдясь своих слез. Все эти дни он только и делал, что старался вселить в меня мужество, убеждал не сдаваться, и сам не сдавался ни на минуту, а теперь вместе со мной переживал горечь поражения. Однако вскоре, как настоящий боец, он воспрянул духом и снова начал строить планы нашей борьбы за жизнь.

- Мы сумеем это сделать, Лиз! Ашем укажет нам путь! – громко убеждал меня Аарон, сжимая мою руку.

Я заставила себя слабо улыбнуться. Не дай ему Бог узнать, о чем я сейчас думаю. Не дай Бог... Мы сидели так близко, но наши мысли были уже очень далеки. Я больше не разделяла его надежд. Но почему? Ведь я же знала, что мы с Аароном бесконечно любим друг друга – так что же случилось, почему я перестала надеяться? Разве наша любовь не способна преодолеть все препятствия? Ведь в душе я уже считала себя его женой. «Вероятно, я просто устала», - думала я. Да, вся проблема в моей усталости, со временем это пройдет, и все образуется. Аарон, конечно же, найдет выход из положения. Я уверена, он найдет...